Аудитория и ее взаимосвязь с оратором
Ко второму виду он относит стиль эмоционально насыщенный и темпераментный. В нем ярко выявлена ораторская субъективность и опора на эмоциональность слушателей.
Речи таких ораторов ярки и даже занимательны.
Третьим ораторским стилем Г. 3. Апресян считает стиль средний, или синтетический, соединяющий в себе черты названных двух стилей (вспомните роды ораторов у Цицерона). Конечно, грани между тремя стилями относительны, временами довольно трудно различимы в своем публично-речевом воплощении.
Очевидно также, что первый стиль наиболее характерен, или типичен, для академического красноречия, а второй для большинства видов социально-политического ораторского искусства.
Понятие смешанный, или синтетический, ораторский стиль, на наш взгляд, не конструктивно, так как в чистом виде это сложное явление, как правило, не выступает.
Следует, может быть, выделить в отдельный тип лекции ученых блестящих популяризаторов своей науки. В качестве примера рассмотрим отрывки из речей замечательного русского ботаника К. А. Тимирязева и академика АН УССР Б. В. Гнеденко.
Публичным лекциям К. А. Тимирязева прежде всего свойственна проблемность изложения, умение представить тему как важную теоретическую и практическую задачу, требующую немедленного решения.
Жизнь растения протекает, так сказать, между Сциллой и Харибдой голода и жажды. Чтобы питаться, т. е. разлагать углекислоту воздуха энергией солнечного луча, оно должно предоставлять большую поверхность для поглощения углекислоты и света.
Но это в то же время большая поверхность нагревания и, следовательно, испарения воды, а между тем, если растение в таких условиях не может получить через свой корень достаточное количество воды, ему грозит опасность от потери воды, от завядания. И вот для устранения этой опасности оно покрывает поверхность своих органов чем-то вроде клеенки или каучуковой материи, непроницаемой ни для воды, ни для газов, и оставляет для сообщения с воздухом открытой (и то не постоянно) ничтожную часть этой поверхности в виде пор, так называемых устьиц, которые при сколько-нибудь сильном нагревании закрываются.
Человек в своих искусственных приборах не будет стеснен этим условием и будет поглощать углекислоту из воздуха возможно большей поверхностью и таким образом будет легко извлекать углекислоту из атмосферы даже при более значительном содержании этого газа.
При таком изложении слушатели не только наглядно представляют сложнейшие процессы, происходящие в природе, но и чувствуют себя исследователями научной проблемы. То же самое характерно и для лекции Б. В. Гнеденко на тему Научно-технический прогресс и математика, прочитанной рабочим Московского автозавода им.
И. А. Лихачева: Сейчас перед нами в связи с этим возникает другая очень большая задача это понять работу человеческого мозга. Представляете себе, что для того, чтобы понять, как работает человеческий мозг, невозможно только наблюдать его извне, а внутрь его мы заглянуть не можем.
Если же откроем черепную коробку и будем изучать работу разных частей человеческого мозга, то мозг, увы, перестанет нормально работать. В настоящее время найдено средство, каким способом можно обойти это.
Мы создаем так называемые математические гипотезы. И на базе этих математических гипотез делаем выводы, из этих выводов получаем наблюдаемые следствия.
И по наблюдаемым следствиям решаем, наши предположения хороши или нет. А дальше начинает работать математическая теория.
Эта черта оратора ярко выявлена в рассказе Л. В. Успенского о лекциях его учителя известного лингвиста академика Л. В. Щербы: Л. В. Щерба был признанным знатоком и грамматики, и синтаксиса, и притом не одного только русского языка. Читая свои лекции, он говорил с нами так, как если бы во всех языках мира действовали лишь те правила, которые он сам считал должным для себя установить. Но вернее было бы сказано, что он не говорил с нами. Он словно бы думал перед нами вслух, откинув прочь все правила речеведения.
Он размышлял над вопросами, еще ни им и никем другим не решенными. Он позволял нам увидеть, как из сложного клубка идей и представлений, мало-помалу формируется и выкристаллизовывается: одна самая главная мысль, основная идея...
Он говорил неторопливо, задумчиво, смотря не на слушающих, а как бы внутрь себя...
Индивидуальность речи, а не ее правильность вот что радовало нас в каждом из этих мастеров слова и преподавания, вот что превращало слушание их в наслаждение.
Может возникнуть вопрос, какой же тип оратора предпочтителен? Вероятно, все типы хороши по-своему, и нет смысла человеку, родившемуся темпераментным и эмоциональным, насильственно загонять свою индивидуальность в строгие логические рамки, стараясь походить на кого-то, кто принадлежит к строгому, рациональному, сдержанному типу.
Мы много потеряли бы в жизни, если бы вокруг нас были люди только одного какого-то усредненного типа, если бы, например, на голубом экране в музыкальной передаче мы увидели вместо глубоко лиричной и взволнованной Светланы Виноградовой некий средний тип, который говорил бы о красоте музыки ровным и спокойным тоном...
Крайности всегда плохи, а с трибуны они выглядят утрированными. Поэтому лектор, зная свой индивидуальный речевой стиль, сможет, опираясь на это знание, яснее представить пути совершенствования своего мастерства, чтобы наилучшим образом использовать собственные возможности.
Как же самому определить свой речевой тип? Ведь большинство из нас не задумываются над этим вопросом, а если и задумываются, то не владеют инструментарием для правильного определения группировочных признаков.
Те примеры, которые мы рассмотрели, дают нам некоторую возможность для уточнения намеченных типов оратора. Однако большинство лекторов, особенно молодых, не чувствуют себя в праве проводить параллели между собой и выдающимися ораторами.
Поэтому хочу позволить себе, не претендуя на бесспорность, предложить вниманию читателей ту классификацию речевого типа, которая сложилась у меня в процессе многолетних наблюдений над устными и письменными высказываниями школьников, студентов и абитуриентов.
Думается, что это обращение к поре ученичества, через которую прошел каждый человек, позволит нам полнее познать самого себя, свой индивидуальный речевой тип, так как в эту пору личностные особенности проявляются в наиболее чистом, не деформированном виде и вследствие этого легче поддаются анализу.
Сопоставление предложенной мною гипотетической типологии индивидуальных речевых особенностей с рассмотренными выше типами ораторских стилей, полагаю, поможет лекторам более точно определить свои возможности и индивидуальные речевые особенности. Ведь лектор сталкивается с определенными трудностями не только в аудитории.
Не меньше трудностей испытывает он и в процессе подготовки текста, даже хорошо зная материал, подлежащий изложению. Отбор языковых средств, сама композиция лекции, да и многие другие се компоненты, о которых пойдет речь ниже, тесно связаны именно с его личными, индивидуальными качествами.
Как ни странно, себя-то самих нам труднее всего охарактеризовать. Недаром философское положение познай самого себя так и остается для человечества одной из труднейших задач.
Итак, начнем это познавание с наиболее доступных наблюдений и обобщений.
Заранее оговорюсь, что все определения, которые я в рабочем порядке буду использовать, носят условный характер, и в строго научном плане вряд ли ими можно пользоваться. Кроме того, очень редко бывает чистый тип: в жизни мы всегда встречаемся с явлениями смешанными, переходными. Условно позволю себе назвать такие типы: рационально-логический тип, эмоционально-интуитивный, философский и лирический, или художественно-образный. Можно предположить, что каждый такой тип оратора тесно связан с вышеназванным гиппократовским характерологическим типом (сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик).
Он более или менее ясно проявляется и в походке, и в жестах, и в мимике, и в особенностях организации жизни и работы, и в выборе тем для выступления, и в манере говорить, и в отборе слов и выражений, и даже синтаксических конструкций для оформления мыслей словом, во всем, из чего складывается индивидуальный облик человека.
Начну с примера. Всем известно, как сложны правила русской орфографии и пунктуации и каким камнем преткновения они являются для многих изучающих русский язык.
Из этого иные школьники сделали практический вывод писать короткими фразами, где поменьше знаков препинания, отбирать для выражения мысли слова, в написании которых уверен.
И вот приходит ко мне однажды такой хитрый десятиклассник, который наловчился писать на твердую тройку и уверен, что этот способ не подведет. Ему надо только помочь материалом, то есть дать какие-то образцы сочинений или разработки тем, которые он переработает и изложит в наилучшем виде на вступительных экзаменах в технический вуз в филологи он не собирается. Я долго и безуспешно пыталась разъяснить неприглядность его деляческой философии. Он с горячностью отстаивал свою правоту, утверждая, что я отстала от жизни...
В процессе этой длинной беседы, когда мы горячо убеждали друг друга в своей правоте, а у нас она была диаметрально противоположной во всем, я вдруг почувствовала, что речь оппонента мне чем-то доставляет удовольствие. Я перестала слушать его пустые доводы, переключив внимание на форму изложения, и вдруг поняла: он говорит периодами!
Этой сложной синтаксической формой владели лучшие ораторы, поэты и немногие прозаики. Фразы в таких речах музыкально закончены, со строго чередующимися повышениями и понижениями интонации на двух частях предложения. Вот классический образец периода из речи В. И. Ленина на III съезде комсомола: Когда люди видели, как их отцы и матери жили под гнетом помещиков и капиталистов, когда они сами участвовали в тех муках, которые обрушивались на тех, кто начинал борьбу против эксплуататоров, когда они видели, каких жертв стоило продолжить эту борьбу, чтобы отстоять завоеванное, каким бешеным врагом являются помещики и капиталисты, тогда эти люди воспитываются в этой обстановке коммунистами.
Внутренний ритм такой речи эстетически воздействует на слушателей.
Но вернемся к нашему школьнику. Это было чудо косноязычный троечник, не умеющий грамотно выразить в своих сочинениях мысли, говорил по правилам взволнованной, эмоционально приподнятой синтаксической фигуры!
И я решила провести эксперимент, сыграв на его запальчивости. Я помогу ему материальчиком с одним условием он должен написать о роли литературы в развитии современного человека (я-то уже знала его нигилистическое отношение к литературе), не задумываясь над пунктуацией и орфографией, т. е. как бы записать свой внутренний монолог. Не подозревая подвоха, он написал воинственное послание, уничтожающее всю художественную литературу на корню и возводящее в ранг достойного чтива только фантастику и детективы.
На, мол, тебе!
Но его сложный внутренний ритм, выливающийся в удивительную музыку периода и сложнейших конструкций с сочинением и подчинением, вырвался из прокрустова ложа выработанного годами безошибочного письма он запел своим голосом. Сам он с удивлением узнал, что говорит периодами ведь это просто его внутренний ритм.
По нашей классификации, описанный юноша принадлежит к группе, получившей условное рабочее определение эмоционально-и н т у и т и в н о й. Хотя он не поэт и не художник, а теперь уже инженер, но с ярко выраженной творческой направленностью во всем, что делает. Говорит он всегда страстно, увлеченно, пересыпая речь остротами и каламбурами, но не всегда может уследить за ее жесткой логической последовательностью и свести концы с концами. И если не запасется карточкой со строгим коротким планом, учитывающим жесткие временные рамки, то может занестись, потерять мысль и в результате свести на нет эффект своей блистательной речи останется впечатление эмоциональной болтовни. План для своих сочинений, как литературно-критических, так и научных, он не пишет заранее такой план его сковывает.
Но зато он вынужден всякую серьезную письменную работу писать два раза: 1-й вариант свободно текущее высказывание на определенную тему и в строгом соответствии с выдвинутым рабочим тезисом; 2-й вариант, который он пишет только после критического анализа структуры и логики своей письменной работы, проходит два этапа. Сначала он работает с клеем и ножницами, т. е. перекраивает статью в соответствии с выкристаллизовавшимся в результате критического анализа планом, а затем уже переписывает заново, следя за стройностью логического построения и единством стиля.
И так как единство стиля уже почти обеспечено тем, что он поет своим голосом и пишет на одном дыхании, то главной его заботой является рассуждение о расположении.
Заметим, что наш эмоциональный тип ярко выраженный холерик, и в данном случае мы видим совершенно очевидное совпадение холерического темперамента с эмоциональным типом оратора, но это не всегда бывает так явно и определенно.
Вспомните, как описал М. Горький Мартова на трибуне. Экзальтация, обилие слов и отсутствие логической связности в его речи заставляют также признать в нем холерический темперамент и эмоционально-интуитивный тип речи.
Рассмотрим другую группу, которая получила название рационально-логической. К этой группе мы отнесли людей, эмоциональная сфера которых часто остается скрытой от постороннего взгляда, хотя их сдержанность вовсе не означает отсутствия эмоциональности.
Они больше склонны к анализу явлений, к рассуждениям и строгой аргументированности своих и чужих поступков. Их подготовка к любому высказыванию отличается последовательным отбором и строгой систематизацией материала, обдумыванием и разработкой подробного плана.
Этот выношенный план как бы сидит у них внутри, и, как правило, ораторы такого типа во время выступления не пользуются им. Их чаще заботит другое: как бы свою речь сделать более яркой, эмоциональной и какие подобрать примеры, иллюстрирующие и аргументирующие основную мысль, чтобы заинтересовать аудиторию.
Наблюдения показывают, что чаще всего логиками бывают люди сангвинического темперамента.
Как правило, учащиеся этого типа предпочитают сочинения на темы, связанные с анализом произведений, как, например: Образ В. И. Ленина в советской литературе, Руководящая роль Коммунистической партии в социалистическом переустройстве деревни, Образы борцов за свободу в поэме Н. А. Некрасова Кому на Руси жить хорошо? и т. п. Они старательно, хотя часто бессознательно, избегают так называемых свободных тем, в то время как ученики эмоционального типа стремятся писать именно на такие темы: Все счастье земли за трудом!, 'Я радуюсь маршу, которым идем... и т. п.
Замечу, что в жизни, в практической деятельности логикам гораздо легче даются рефераты и статьи научного плана, а эмоциональные быстро овладевают жанром публицистических и научно-популярных статей, равно как первые легко и свободно справляются со всякой деловой перепиской, отчетами и планами, а вторые зато не испытывают затруднений при написании личных и поздравительных писем, заметок в стенгазету, дружеских и шутливых посланий и т. п.
Логический тип оратора очень хорошо описан Горьким и Луначарским, представившими нам В. И. Ленина на трибуне. Подчеркнутые обоими авторами особенности его речи ясность, простота, логическая стройность соответствуют рационально-логическому речевому типу.
Эти же черты выделяет в адвокате Урусове А. Ф. Кони: выработанная стройность изложения, скрупулезный анализ фактов и причинно-следственных отношений, некоторая схематичность изложения, красивое логическое построение выводов и заключений при почти полном отсутствии ярких, образных картин, всего эффектного, действующего на эмоции слушателей.
Те, кого мы относим к философской группе, труднее поддаются описанию, так как бывают более или менее эмоциональны, более или менее склонны к анализу; иногда бывают очень организованны в своей работе, а иногда без всякой видимой организации раскапывают какой-нибудь один вопрос, добираются до корня, и вдруг как лучом света, озаряют все найденной идеей. Людям такого склада часто свойствен устойчивый, постоянный интерес, они могут долго и глубоко изучать одну тему, один вопрос, роясь в архивной пыли и подходя к оценке каждого найденного документа с собственной меркой его значимости.
Чаще всего философы отказываются от заметок в стенгазету, от публичных выступлений перед большой аудиторией, не любят научно-популярного жанра и с большим трудом заставляют себя писать так называемые деловые бумаги. Но зато они могут прекрасно подготовить научную статью, с удовольствием выступят с докладом в научном кружке или обществе, а их письма к друзьям и коллегам отличаются глубоким содержанием, многоречивыми рассуждениями. Абитуриенты такого типа часто выбирают сочинения, требующие рассуждения, глубокого осмысления явлений: Проблема истинного и ложного гуманизма в пьесе Горького На дне, Общественная борьба 60-х годов XIX века и ее отражение в романе И. С. Тургенева Отцы и дети, Тема деградации личности в творчестве А. П. Чехова и т. п.
Вероятно, именно к этому речевому типу ораторов можно отнести К. А. Тимирязева, Л. В. Щербу, Б. В. Гнеденко. Всех их объединяет, несмотря на частные индивидуальные различия, одна общая черта стремление к исследованию, глубокому осмыслению явлений прямо на глазах у слушателей, желание и умение вовлечь в этот процесс аудиторию.
И все же следует подчеркнуть, что в речи индивидуальность философов наименее резко выражена, так как в людях этого типа с разной мерой преобладания проявляются и способность к анализу, и внутренняя эмоциональность, и даже лиризм.
Последняя группа, по нашей классификации, лирический, или художественно-образный тип. Чаще всего этот тип имеет в своей основе характер меланхолический, утонченный.
Натуры художественные мыслят более образами, чем логическими категориями, хотя это вовсе не означает, что логика в их рассуждениях отсутствует.
Образное восприятие действительности и образность в выражении мыслей свойственны не только профессиональным художникам и поэтам. Многие люди, не подозревающие в себе поэтического дарования, воспринимают действительность и мыслят образами, речь их бывает необычайно ярка, хотя они зачастую не изучали метафор и эпитетов, никогда не слыхивали о тропах и понятия не имеют о законах риторики.
Школьники лирического типа любят природу и поэзию, пытаются иногда сами писать стихи, а темы для сочинений выбирают такие: Мой Пушкин, Особенности лирики М. Ю. Лермонтова, Поэтические особенности прозы И. С. Тургенева, Русская природа в творчестве С. А. Есенина и т. п.
Думается, к лирикам можно отнести и блестящего русского адвоката Ф. Н. Плевако, и замечательного русского историка и общественного деятеля Т. Н. Грановского. В их ораторской деятельности мы также можем выявить, что общими у них являются лишь главные, ведущие характеристики: речь вдохновенное творчество, возбуждаемое самой речевой ситуацией, глубокая внутренняя эмоциональность, своеобразный лиризм, внутреннее волнение, острая, впечатлительность, проникновенность, заставляющая публику плакать от умиления и полноты чувств.
В частных же проявлениях ораторы этого рода могут довольно сильно отличаться друг от друга. Так, Грановский миротворец, а Плевако борец, у Грановского слабый, дрожащий голос, а голос Плевако прекрасно разработан и очень красив.
Перечисленные группировочные признаки, позволяющие отнести оратора к какому-то из названных речевых типов, будучи лишь намеченными, все же помогают каждому лектору не только развивать свои ораторские способности, но и работать над недостатками, свойственными данному типу вообще, преодолевая излишнюю сухость изложения или, наоборот, чрезмерную эмоциональность. Эта работа над собой очень важна как в процессе подготовки текста лекции, так и непосредственно в аудитории.
Рассмотрим теперь аудиторию и некоторые важнейшие свойства, которые необходимо знать лектору, чтобы застраховать себя от растерянности перед слушателями, или от так называемого аудиторного шока.
Аудитория и ее взаимосвязь с оратором
Когда лектор только еще принимается за подготовку текста выступления, он в первую очередь моделирует аудиторию, перед которой предстоит выступать: возраст, пол, образование и примерный уровень компетентности слушателей в той проблеме, которую предстоит осветить, мотивы, приведшие их на лекцию, возможно, особенности жизни, работы и др. Этот незримый образ аудитории лектор держит в своей памяти, когда формулирует тему, отбирает материал и языковые средства для выражения мыслей, обдумывает композицию лекции, ее начало и конец, стараясь предвидеть реакцию слушателей на различные компоненты выступления.
Наиболее точно и ярко сформулировал эту задачу В. И. Ленин, который требовал от пропагандистов жить в гуще. Знать настроения. Знать все.
Понимать массу. Уметь подойти. Завоевать ее абсолютное доверие.
Ярким примером такого серьезного отношения к аудитории был он сам. В. И. Ленин всегда заботился о том, чтобы сказанное им слово превратилось в стимул к действию.
Собираясь выступать на собрании рабочих завода Электросила (бывший Динамо), посвященном празднованию четвертой годовщины Октябрьской революции, 7 ноября 1921 года, В. И. Ленин приехал на завод за полтора часа до выступления, и все это время употребил на то, чтобы узнать, что произошло здесь в последнее время, как работается и живется рабочим, в чем они больше всего нуждаются, что мешает работать и жить лучше и т. д. Словом, к началу выступления он хорошо знал свою аудиторию со всеми ее радостями и трудностями. И с первых же его слов возникла та самая атмосфера единого дыхания, которая сопровождала все публичные речи Владимира Ильича.
Как же в решении поставленной задачи учитывать сложные закономерности прямой и обратной связи лектора и аудитории?
Рассмотрим сначала, что такое настроение аудитории и как лектор может использовать свои возможности для воздействия на него для завоевания доверия слушателей. Аудитория лектора общества Знание, как правило, очень разнообразна.
Он может ехать по путевке на завод или фабрику, в колхоз или школу, выступать перед избирателями микрорайона и т. д. И каждый раз он будет менять что-то в своем тексте, ибо ...нельзя говорить одинаково на заводском митинге и в казачьей деревне, на студенческом собрании и в крестьянской избе, с трибуны III Думы и со страниц зарубежного органа.
