Указ датируется 31 марта 1431 года.
Шло время, чеканщики монет набирались ума-разума. Они начали запасаться письменным распоряжением своих господ на изготовление фальшивых денег, снабженных их печатями. Так, например, поступил в 1350 году монетных дел мастер Якоб Швет из Кенигсберга.
12 июля 1347 года маркграф Бранденбургский Людвиг ввел монетный порядок. Из марки серебра (куска серебра весом 14,5 лотских унций) повелел изготовлять 28 шиллингов и 4 пфеннига, всего 340 пфеннигов. В указе говорилось: Никто, ни христиане, ни иудеи, не должен делать монет.
Кто будет пойман за этим занятием, будет судим, как фальшивомонетчик и повешен.
Действия маркграфа по этому вопросу имели законную силу при поддержке государственного совета и совета сословий. За два года до этого совет сословий отклонил порядок устранения системы ежегодного изъятия монет и выпуска новых, открывавшей большие возможности ухудшения качества монет. Людвиг преступил закон и 1 января 1350 года отдал приказ Якобу Швету, не определяя веса монет и содержания в них серебра, чеканить из марки серебра 35 шиллингов, или 420 пфеннигов.
Через три дня мастер получил письменное распоряжение. Фактически Людвиг приказывал монетному мастеру превратиться в фальшивомонетчика. Швет принял к исполнению приказ и принялся за дело.
Около года ходили в маркграфстве фальшивые пфенниги, 20 ноября 1350 года совет сословий предъявил обвинения Якобу Швету в подделке монет. Несмотря на то, что мастер показал письменное распоряжение маркграфа, он по решению суда был выслан из страны. Это было легкое наказание. Возникший в начале ХШ века свод законов Саксонии наиболее значительный юридический документ средневековой Германии гласит: Если монетчик изготовляет фальшивые монеты с тем, чтобы пустить их в оборот, он рискует своей шеей.
Безусловно, речь идет о виселице, В Китае за те же преступления закапывали в землю живьем, в Японии распинали на кресте. У Данте повествуется о горькой жалобе мастера Адама из города Брешиа, урожденного англичанина, о его непомерных страданиях в аду. Туда он попал с костра, на который его привела стезя фальшивомонетчика. Адам по поручению графьев Гвидо, Алессандро и Апшояфо из Романьи подделывал золотые гульдены е изображением Иоанна Крестителя с содержанием в 3 карата 21.
В 1281 году его сожгли за фальшивомонетничество. В суде его высокопоставленные покровители отказали в поддержке.
Укрепляющая свои позиции буржуазия все более осознает ту опасность, которую несет фальшивомонетничество. Во Фризском праве говорится: Фальшивомонетничество грабит духовенство, господ и всех людей и является самым злостным врагом. Вспомним диспут, происходящий в аду, между греком Синоном, обманом уговорившим троянцев ввести в город деревянного коня, и мастером Адамом. Я говорил, а ты чеканил ложь, вот позиция Синоиа.
Хотя грек погубил целое царство, он считает, что Адам греховнее черта.
В Германии в ранний период средневековья еще не существовало единого имперского уголовного права, но смертная казнь за фальшивомонетничество предусматривалась везде. Различались только способы умерщвления: казни петлей, топором, костром, виселицей, кипящей водой.
Особенно жестокий вид казни сварение приговоренного в кипятке практиковался с 1285 года. В 1431 году власти города Штральзунда объявили о розыске Николауса Винкзльдорпа, который прибыл в город вместе с купцом Германом Олдендорпом, Винкельдорпу, обвиненному в подделке денег, удалось сбежать. Проходивший по этому же делу Клаус Эльмхорст судом был приговорен к смерти в котле с кипящей водой.
Фальшивые пфенниги, которые завезли обвиняемые в Штральзунд, были найдены под кроватью Винкельдорпа. Указ датируется 31 марта 1431 года.
На старой рыночной площади Штральзунда жители в октябре 1431 года стали свидетелями ужасной казни. Обычно на площади организовывались народные увеселения. Большей частью они не были тем, что понимают современные люди. Например, в 1414 году гвоздем программы увеселений было насаживание кошки на позорный столб.
Тот, кому это удавалось, провозглашался кошачьим рыцарем. Через год горожане потешались, наблюдая, как слепые старались бить дубинками свинью и попадали друг в друга.
Только в 1632 году на рейхстаге в Регенсбурге было принято единое для всей Германии уголовное уложение кодекс Карла V, известный как пеньковое право. В ст. 136 этого кодекса дается развернутое толкование фальшивомонетного промысла: 1) подделка внешних данных монеты; 2) использование нечистого металла; 3) облегчение веса монет.
Фальшивомонетчиков наказывали сжиганием заживо на костре. Кто имел сведения о фальшивомонетчиках или участвовал в их махинациях, подвергался наказаниям от тюрьмы до виселицы. В кодексе явно прослеживается разница между степенью риска фальшивомонетчика-ремесленника и фальшивомонетчика-господина.
Если первому грозила мучительная смерть, то господин только терял свое право чеканки монет.
Средневековая Европа имела огромное количество монетных дворов. Каждый герцог старался завести монетную мастерскую. Это было необычайно выгодно: из одного и того же количества серебра выпускали все больше и больше монет. Думали, если из одного фунта серебра вычеканить на несколько десятков монет больше, то и купить можно будет больше товаров. В определенный период времени это было действительно так.
Очень скоро такая более легкая монета теряла свою цену, падала ее покупательная способность. Короли, князья, графы снова увеличивали число чеканенных из того же фунта монет и снова извлекали кратковременную денежную выгоду, ни в коей мере не думая о будущем.
Частная, своекорыстная деятельность феодалов, дорого обходилась государству, приводила к развалу денежного обращения, порой исчезновению серебра с рынка, вообще к расстройству экономики.
Бывало, что в каком-нибудь городе чеканили монеты на протяжении 26 лет, а затем выпуск монеты прекращался. Часто этот кратковременный выпуск монеты преследовал не только экономическую, но и политическую цель: таким образом правитель желал заявить о себе, своем суверенитете или же о завоевании этого города. Преследовались и благие экономические намерения: наладить денежное обращение по именно тем весомым нормам, которые, как казалось монетчикам и правительству, были бы самыми удобными для этого региона. Выпускали монеты по новому весовому стандарту, но для преобразования всего денежного обращения необходимо было иметь много металла и больших средств.
Обычно у такого монетного двора их не имелось. Выпустив несколько серий монет, монетный двор прекращал существование.
Отдача на откуп денежного промысла стала распространенным явлением, поскольку денежная чеканка приносила солидный доход. Государство считало выгодным для себя получить от какого-нибудь купца вперед на несколько лет сумму денег, которая составила бы доход от монетной чеканки. Взамен купцу-откупщику предоставлялось право чеканить монеты в таком-то городе, но на определенных условиях, с соблюдением монетных типов, с обязательной чеканкой монеты от имени правителя.
Откупщики, стараясь выжать все из доходов, которые приносила чеканка монеты, портили их, уменьшали в весе.
В средневековой Европе особенно выделялись так называемые биллонеры (от слова биллон, означающего неполноценную монету, в которой драгоценного металла меньше, нежели полагается, но которая, однако, имеет хождение наравне с полновесными монетами), промышлявшие испорченными монетами. В тот период ходило много биллонов, так как примитивная техника чеканки не позволяла делать монеты абсолютно одинаковые. Торговец, меняла или сборщик бережно сортировал попавшие к нему в руки монеты, выуживая наиболее тяжелые. Потом отправлялся к ювелиру и сбывал их по весу за хорошую приличную цену, получая неплохой барыш.
Некоторые дельцы спиливали излишек металла, надеясь, что никто не будет заниматься проверкой соответствия монет официально установленному стандарту. Естественно, что риск при этом не исключался. Эта операция называлась стрижка монет.
Для борьбы с такими видами мошенничества начали еще более практиковать насечку по обрезу монет. Появились первые станки для монетного двора. Великий Леонардо да Винчи сконструировал станок для вырезывания монетных кружочков. Знаменитый скульптор Бенвенуто Челлини придумал винтовой пресс для оттискивания на монете изображения.
Правда, широкое внедрение этих механизмов растянулось на многие десятилетия.
На рис. 25 можно увидеть чеканку монет во Франции в период царствования Людовика XII (146215X5). Один мастер обрезает ножницами кружочки, другой изготовляет листы серебра, третий чеканит. За большим столом казначей ведет учет выпускаемой монеты.
Огромная печать, ножницы, молотки и штемпели вот вся примитивная техника средневекового монетного двора.
Правителям не оставалось ничего другого, как ввести обязательное взвешивание монет при совершении сделок. Ведь одно сходство выгравированных на монетах изображений не гарантировало их подлинности.
Необычайно острая борьба шла между фальшивомонетчиками и антимонетчиками. В XVI веке основную массу незаконнорожденных денег, так шутливо называли фальшивые монеты, составляли подделки испанских монет. В основном, это были мелкие монеты, которые было дешевле чеканить и труднее выловить.
В Испании большой урон денежной системе нанесли монеты, изготовленные из расхищенных по дороге в Европу драгоценных металлов из Нового Света.
Оттуда два раза в год караваны испанских судов в сопровождении военного эскорта прибывали в Севилью, где располагался испанский монетный двор. Поступления металла в течение XVI века были значительными: около 260 тонн золота и 200 тыс. тонн серебра, что составляло треть изначальных запасов всей Европы. Некоторые историки утверждают, что на подпольные монетные дворы за это же время поступило примерно столько же контрабандного металла, который не прошел отметку в портовых документах.
Было и такое, что определенная группа злоумышленников сговаривалась не обращать внимания на указы монарха об изъятии той или иной монеты. Периодически подобные указы издавались: они объявляли монеты недействительными вследствие их неполноценности. Такие монеты следовало сдавать в казначейство, где их разрубали, а потом продавали на вес. Очень часто, особенно при острой нехватке денег, случалось, что внимание на подобного рода указы не обращали.
Запрещенными монетами продолжали пользоваться по взаимно согласованному неофициальному курсу. Так случилось с испанскими мелкими монетами во Франции во второй половине XVI века.
Относительно же антимонетчиков, то их можно разделить на две группы. Это, прежде всего те, кто не желал отказываться от меновой торговли. Антимонетчиками были и те, кто в качестве мерила стоимости использовал драгоценные металлы на вес, избегал таким образом вмешательства в свои сделки государственных казначейских органов. При расчете наличными недоверие к существовавшей денежной системе выражалось в условии произвести оплату сырым золотом по тарифу, заранее согласованному между обеими сторонами.
В XVI веке во Франции до трети всех сделок оплачивалось ювелирными изделиями (кольца, посуда) или золотым песком, добываемым в реках, или даже спилками с монет.
С азартом и размахом делали фальсификации монет все европейские государства. Если в XIII веке французский турский ливр составлял 93 грамма чистого серебра, то к XVII веку он похудел до 11 граммов.
В 16211623 годах в Германии порча денег приняла характер национального бедствия. Группы монетчиков устраивали свои мастерские в каждой заброшенной башне на большой дороге. Каждый обедневший барон мог основать в своем замке монетный двор, скупать хорошую, полновесную монету, переплавлять ее, выпускать плохую, низкого веса или пробы.
Князья запрещают солдатам, но позволяют монетчикам грабить людей и страну, говорили в народе, фальшивомонетчиков-подполыциков было достаточно много. В отчетных документах некоторых монетных мастерских того времени указывалась особая статья расходов на устройство... печей для сжигания фальшивомонетчиков.
В Германии часто фальшивомонетчика осуждали тайным судом и он получал кару Поцелуй Девы.
Осужденный на эту участь должен был поцеловать статую Святой Девы, стоявшую в подземелье. Это была бронзовая статуя громадных размеров. Когда подходили к статуе и касались ее, она раскрывалась надвое и обнаруживала внутренность, утыканную длинными, острыми гвоздями и заостренными клинками.
Дверцы тоже были утыканы оружием, и на каждой, примерно на высоте человеческой головы, было по гвоздю длиннее остальных.
Эти два гвоздя выкалывали глаза. Когда дверцы раскрывались, жертва с помощью тайного механизма втягивалась во внутренность этой страшной статуя, и дверцы затворялись. Там несчастного пронзали ножи и гвозди, и через полминуты пол, состоявший из опускной двери, раскрывался и несчастный проваливался вниз.
Но там его ожидали мучения еще страшнее: под опускной дверью находились шесть больших деревянных валов, расположенных парами, один над другим. Таких пар было три. Валы были снабжены острыми клинками. Расстояние между верхней парой параллельных валов было такое, что человеческое тело лежало между ними.
Средняя пара была ближе, нижняя совсем близко. Под этим страшным аппаратом было отверстие, в котором слышался плеск воды. Механизм, отворявший двери статуи, также приводил в движение валы. Жертва, уже страшно изувеченная и с выколотыми глазами, падала в опускную дверь между верхней парой валов, и тело ее разрезалось со всех сторон ножами, которыми были утыканы валы.
В этом обезображенном состоянии трепещущаяся масса падала между второй и ближе сдвинутой парой валов и, вся изрубленная, попадала на самую нижнюю пару, которая превращала ее в маленькие куски, падавшие в ручей, протекавший внизу и уносивший ее.
Порча денег привела к тому, что многие монеты стали содержать очень мало серебра. До 1280 года кельнский пфенниг весил 1,315 грамма серебра, а в конце XIV века в нем содержалось не больше 0,075 грамма.
Грош в средние века был большой серебряной монетой: толстый динарий. Порча этой монеты привела к тому, что слово грош начали употреблять как синоним самой маленькой, ничтожной монетки.
Никому не хотелось стать жертвой фальшивомонетчиков, принять порченную монету, попасть впросак. Интересен диалог из немецкой духовной поэмы XIV века, Иудейский первоовященник Каиафа выплачивает Иуде знаменитые тридцать сребреников:
Иуда. Этот пфенниг красного цвета.
Каиафа. За него ты получишь и хлеб, и мясо.
Иуда. Этот пфенниг не годится.
Каиафа. А ты посмотри, какой у него звон.
Иуда. Этот обрезан.
Каиафа. Вот тебе другой.
Иуда. Этот с дыркой.
Каиафа. Возьми другой.
Иуда. На этом фальшивое клеймо.
Каиафа. Если этот тебе не нравится, дам тебе другой.
Иуда. Этот черного цвета.
Каиафа. Возьми другой и успокойся.
Иуда. Этот оловянный.
Каиафа. Ты решил нас измучить.
С превеликим трудом Каиафе удалось дать Иуде тридцать достаточно полновеспых сребреников.
Именно во времена средневековья благодаря фальшивомонетничеству появился ныне популярный термин всучить (что-либо низкосортное,
невыгодное). Жизнь этому термину дали сучавские подделки-монеты, которые в XVII веке чеканились подпольно на монетном дворе в г. Сучаве (Молдавия). Оттуда сучавские подделки в больших количествах попадали на украинские, белорусские, прибалтийские и другие земли. К этим подделкам принадлежат поддельные биллонные солиды (шиллинги) со знаками рижских монетных дворов.
На реверсе, год, как правило, не совпадает с датами шведских королей, чьи монограммы помещались на аверсе (в 1621 г. Рига попала под власть шведов). В письменных источниках сучавские подделки называются валашскими шиллингами. Резчики штемпелей подпольного сучавского двора мало интересовались, когда один монарх сменял другого.
Они с удовольствием оказывали помощь законным монетным дворам, всучивая рынку шведские солиды молдавского разлива.
Фальшивомонетчикам активно помогали алхимики. Большим покровителем всех алхимиков являлся император Леопольд I, правивший с 1658 по 1702 годы. Его придворные алхимики проделывали сенсационные превращения. Самое волнующее алхимическое приключение связано с именем монаха августинского ордена Венцеля Зейлера.
Слухи о вольной жизни алхимиков при венском дворе привлекли Зейлера в резиденцию императора. Скучная жизнь в пражском монастыре изрядно надоела ему. Похитив у одного алхимика красный порошок таинственный философский камень Венцель Зейлер поехал в Вену.
Император Леопольд I внимательно выслушал все, что поведал ему монах, и приютил нового алхимика. Тот должен был показать свое искусство в секретной лаборатории императора.
Зейлер сообщил, что он частично окрасит, то есть превратит медный сосуд в золото. Ну, что же, приступайте! приказал резко, но милостиво, император. Монах начал церемонию, сопровождая ее впечатляющими, театральными жестами, а также непонятными словами.
Слуга держал наготове медную чашу, чтобы по знаку Зейлера поместить ее на огонь. Когда она раскалилась докрасна, мастер высыпал на нее щепотку колдовского красного порошка. Произнося заклинания, Зейлер повертел медный сосуд несколько раз в воздухе и погрузил в чан с холодной водой.
Произошло невероятное чудо: везде, где философский камень соприкасался с медью чаши, виднелся знакомый блеск золота.
Зейлер с облегчением повернулся к стоявшему поодаль тиглю с клокотавшей ртутью. Монах приказал подручному усилить огонь, поскольку теперь хотел окрасить ртуть до золота! Для этой цели он часть красного порошка облепил воском и бросил в кипящую жидкость. Повалил густой, едкий дым, который вынудил всех любопытных, подошедших слишком близко к огню, закашляться и отвернуться.
Почти сразу сильное бурление в тигле прекратилось. Расплав затвердел. Монах заявил, что огонь еще недостаточно силен.
Уверенным движением Зейлер бросил несколько углей в расплав. Они сгорели сверкающим пламенем. Почти сразу Зейлер приказал слуге перелить жидкий расплав в плоскую чашу.
Все увидели, что содержимое значительно уменьшилось. Снова произошло чудо. Застывающий металл сверкал светлым блеском золота, ярко отражая трепещущий свет факелов.
Император приказал отнести пробу золота к золотых дел мастеру.
Все с нетерпением ожидали, каков будет приговор. И вот ювелир заявил, что это чистейшее золото высочайшей пробы! Леопольд не скупился на похвалы.
Охмелев от успеха, Зейлер объявил, что превратит в чистое золото обычное олово. Эта смелая попытка также удалась.
Из искусственного золота император повелел чеканить дукаты. Правда, критически настроенным придворным дукаты показались легковесными.
Возникает вопрос: Как выполнил Зейлер свой алхимический фокус?
Действительно, в ряде случаев от алхимика требовалась ловкость фокусника, чтобы незаметно подбросить в расплав кусок благородного металла. Некоторые мастера золотой кухни предпочитали пользоваться для перемешивания расплава полой палочкой, внутри которой прятали несколько зерен золота, а отверстие закупоривали воском. Если палочка была деревянная, то нижняя, полая ее часть полностью сгорала в расплаве.
Вот так изящно и быстро уничтожалось вещественное доказательство.
Золотых дел мастера использовали тигли с двойным дном, из которых при накаливании выливалось золото или угли с запаянным внутри золотом. Иногда успеху содействовала золотая пыль, которую вдували в расплав вместе с воздухом, накачиваемым воздуходувкой.
При превращении ртути в золото, наиболее популярном в те времена, надо было выделить золото, запрятанное в ртути. В измельченном состоянии золото почти мгновенно растворяется в жидкой ртути, которая при этом не меняла своей характерной серебряной окраски. Такие амальгамы золота остаются жидкими вплоть до содержания его 10 12 % и выглядят, как чистая ртуть. Отогнать жидкую ртуть для алхимика несложно.
Поело испарения ртути в тигле остается чистое золото.
