От Сэя и до Сэя (или от забора до обеда!)
Но страх остался, наверно, на генетическом уровне. Равно как и четкое представление в правительстве, что картинки таких очередей по телевизору почти неизбежно вызывают эпидемию: люди пойдут на всякий случай забирать деньги и из других банков. А каждому известно (по крайней мере, тем, кто читает эту книгу по порядку), что банки почти всегда имеют долгов больше, чем наличных активов, а значит, на всех не хватит!
И, следовательно, скоро неизбежно начнется всеобщая паника и истерика, банки один за другим начнут прекращать операции, будут объявлены первые сенсационные банкротства. и пошло, и поехало.
А банкротство одного игрока чревато цепной реакцией банкротств. А затем - и эффектом домино, когда падая, сначала отдельные столпы экономики, а затем и целые отрасли начинают валиться сами и валить других. И так опомниться не успеешь, как вся мировая экономика свалится в спад, депрессию, глубокий кризис (см. главу про Великую депрессию).
Такой примерно катастрофический сценарий стал вырисовываться в некоторых головах. И головы эти ринулись на биржу вынимать деньги из акций. Биржевые индексы, вообще очень подверженные влияниям массовой психологии, полетели стремительно вниз, как всегда, заражая друг друга и доказывая таким образом неделимость мировой экономики.
И хотя британское правительство пришло на выручку Северной скале (за счет средств налогоплательщиков тоже миллиардов девяносто в общей сложности пришлось выложить), публика продолжала нервно смотреть на банки - что-то с ними будет, а значит, и с нашими денежками, да и с кредитами для экономики, без которых та неизбежно начнет сворачиваться!
И вот тут-то на сцену вышел Жером Кервьель! Вернее, его вытащили. Многим показалось, что катастрофа Сосьетэ Женераль может оказаться последней каплей. Последней соломинкой, которая может переломить хребет верблюда мировой экономики.
И не потому ли американская ФРС поспешила так резко снизить учетную ставку, полагая, что это сильнодействующее (с большими побочными эффектами - см. главу Волшебная веревочка процента) лекарство может предотвратить серьезную и долгую болезнь?
И вот теперь знатоки гадают, то ли лечение оказалось своевременным - спасибо Кервьелю! - то ли, наоборот, применили его поздно, да и помочь оно может только временно - проклятья Кервьелю! Хотя на самом деле, говорят некоторые осведомленные мужи, он тут и вообще ни при чем...
Тем временем в Британии налогоплательщики могут не простить лейбористам их щедрости по отношению к Северной скале. А во Франции в свете дела Кервьеля растут настроения против рыночных реформ и либерализации, предлагаемых президентом Саркози.
Ну, а известный британский букмекер Лэдброук (Ladbroke) объявил, что принимает ставки на то, кто будет играть Жерома Кервьеля в фильме, который - никто не сомневается -в ближайшее время будет снят про его историю.
Такой вот, понимаете ли, дериватив.
Делайте ваши ставки, господа.
От Сэя и до Сэя (или от забора до обеда!)
А вот если бы можно было поставить деньги на то, кто был самым великим экономистом всех времен и народов, кто бы, интересно, победил? Наверно, тот, кто выбрал бы Адама Смита. А я бы, может быть, рискнул сделать ставку на француза Жана-Батиста Сэя и на его знаменитый закон.
Закон, вокруг которого крутится вся научная борьба в истории экономической мысли. Одни его как-то все время опровергают, другие, напротив, как бы восстанавливают в правах. На новых витках развития мировой экономики и экономической мысли становится модным то отвергать закон Сэя, то опять находить для него новое, более современное прочтение. А потом опять опровергать.
Кто-то даже сказал: Люди делятся на дураков и умных в зависимости от того, что они думают о законе Сэя!
Все это тем более поразительно, что никакого однозначно звучащего научного закона сам Сэй не провозглашал и очень бы, наверно, удивился, если бы узнал при жизни, какая драматическая судьба ждет его размышления о сути экономических процессов. И как торжественно и даже чуть таинственно их будут именовать.
Но так как закона как такового нет, то существуют лишь его толкования. Причем каждый понимает его, что называется, в меру своей испорченности. Или просвещенности (что, возможно, одно и то же). Мне приходилось встречать три разных объяснения.
Первое гласит, что главное в этом законе - это приоритет предложения над спросом в экономике. В том смысле, что было бы предложение, а спрос всегда найдется. Второе - что из закона следует теоретическая возможность полной занятости. (Которой, объяснят вам сторонники такого подхода, разумеется, в реальности быть не может!
Но не суть, важна сама постановка вопроса и теоретическая демонстрация теоретической модели.) Третье - видимо, самое распространенное - состоит в том, что Сэй определил вечное единство и борьбу спроса и предложения, стремящихся тем не менее к динамическому равновесию. Они к нему стемятся и где-то там, в небесах, видимо, достигают. Происходит так называемый клиринг рынков.
Кризисы же перепроизводства - это всего лишь временные недоразумения.
Подозреваю, что из закона Сэя также можно вывести, что экономические циклы вызваны колебаниями в производительности труда. А из этого в таком случае следует, что чередования спадов и периодов подъема являются эффективной реакцией производства на внешние переменные. Это не сбои в процессе балансирования спроса и предложения, а оптимальные способы их выравнивания. Так, когда в человеческом организме поднимается температура, то это, конечно, и симптом болезни, но и способ борьбы тела с воспалением.
Иногда, если температура не слишком высокая, в разумных пределах, не стоит сбивать ее жаропонижающими, а лучше дать организму справиться с болезнью естественными способами.
Или, по-простому, кризисы, дефолты, рецессии и прочая гадость - вещь для современников, конечно, неприятная (еще бы, помните 98-й!), но если не дать этим катаклизмам принять совсем уж сокрушающие формы, то ничего, все как-нибудь обойдется, устаканится, ничего не поделаешь, штука неизбежная и, может быть, даже полезная и необходимая, в долгосрочном плане.
Но обратите внимание: речь все-таки идет о разумных пределах лихорадки, а уж когда эти пределы перейдены, когда градусник зашкаливает, то и самые ярые сторонники естественного балансирования спроса и предложения согласятся, что нужно все-таки принимать лекарства. Знатоком этих рецептов был, конечно, другой великий экономист и великий ниспровергатель Сэя - Джон Мейнард Кейнс. Тот самый, который разработал рецепт лечения дефляции и депрессии.
Хотя в макроэкономике был верным сторонником экономики предложения, а не спроса.
Кейнс, в отличие от Сэя, наоборот, считал, что важно заботиться не о производстве-предложении, а о спросе. Чтобы у людей было на что покупать, а что покупать, тогда найдется. Он остроумно возражал разговорам о полезности кризисов и балансировании рынков в долгосрочном плане. Говорил: в долгосрочном плане все мы - покойники - и спорить с этим трудно...
Если жизнь целого поколения растоптана каким-нибудь таким краткосрочным потрясением, то разговоры о будущем самолечении рынка выглядят издевательством, чем-то наподобие очередной марксистской утопии. Но.
Но при всем при том трудно избавиться от ощущения, что современные экономисты все больше делятся на два главных лагеря в соответствии со своими политическими пристрастиями и вкусами. Уж так как-то повелось, что если ты - правый, то сторонник Сэя и предложения, а если левый - то непременно Кейнса и спроса. Если за предложение, за производство - значит ты за свободу предпринимательства, против госвмешательства -значит за капиталистов, за буржуев.
Если ты выделяешь спрос, то ты - защитник рабочего человека, а также роли государства в экономике, что, по мнению некоторых, как раз одно и то же. Хотя это, конечно, невероятно вульгарное и примитивное толкование обеих концепций. И у крупных мыслителей - у того же Кейнса или Ибн Хальдуна, например -можно найти формальные признаки и той и другой.
Ведь по большому счету это, в конце концов, две стороны одной и той же монеты.
Как бы там ни было, а предмет этой книги все-таки конкретно деньги, и потому на закон Сэя нужно смотреть под этим углом. Поскольку речь идет о важнейшей функции денег - ценообразовании, которое происходит именно на тонкой грани, в точке баланса между спросом и предложением. В этой точке деньги превращают абстрактную стоимость в конкретную цену.
Но что если посмотреть на все с противоположного конца? То есть понятно, конечная цель цепочки товарденьгитовар - с точки зрения потребителя, то есть нас с вами -все-таки товар, услуга, потребительская стоимость. Мы же не маньяки какие-то, не Шейлоки, не Скупые рыцари, нас не греет перспектива тупо спускаться в подвал каждый вечер и любоваться на накопленные сокровища, болезненно блестя глазами.
Нам деньги нужны не сами по себе, а для удовлетворения потребностей, ну, чтобы хорошо питаться, одеваться, отдыхать, хорошо учить детей, чтобы к нам всякие неприятные типы поменьше приставали. ну, может, повыпендриваться надо иногда, в меру, перед соседями, в крайнем случае.
Так что деньги конечной целью, конечно, быть не могут. Но, с точки зрения финансовой логики, на самом деле цепочка вовсе не разделяется на такие искусственные триады. На самом деле она выглядит так: товар-деньги-товар-деньги-товар-деньги. и так до бесконечности. А, значит, можно всю комбинацию видеть с другого конца - мы предлагаем наш товар в обмен на конечное количество денег.
Спрос у нас на деньги. И предложение -это деньги, их ограниченное количество. Мы бы рады отдать все наши товары за деньги, но, как правило, у нас не все берут. Потому что товаров в нормальной ситуации больше, чем денег.
Впрочем, что значит больше? Ведь все зависит от цены, разве нет?
Но погодите, давайте скажем честно: планируя свою жизнь, мы думаем именно в этих монетаристских терминах. Я вот хотел бы продать издателю все свои творческие замыслы, и как можно дороже. У меня деньги на уме! Но у издателя - они же! У него жесткий бюджет, он хочет купить подешевле и не всё.
Всё ему кажется - слишком жирно будет, у него другие авторы есть. Потому что ему же надо потом подороже всех нас, голубчиков, перепродать читателю на рынке. А читатель, он капризный, ему разнообразие подавай. И вот издатель, бедняга, мучается, пытается угадать завтрашние запросы рынка, чтобы не прогадать сегодня, а потому купить надо то, что может иметь успех, и как можно дешевле.
В чем я меряю свои запросы? Не в товарах и удовольствиях, а в деньгах. В чем меряет свои возможности мне заплатить издатель? В деньгах.
В них же будут мыслить и читатели, определяя количество денег, которые они готовы истратить в месяц на книги.
На презентации одной моей книги в большом книжном магазине ко мне подошел молодой человек, бедный студент по виду. Книга моя была посвящена Ближнему Востоку, и ему было интересно меня послушать. Но книга стоила дорого, он не мог себе столько позволить. Поэтому купил - гораздо дешевле, заметьте - другого автора. Вдобавок гораздо более известного (а значит, качество более гарантировано, а то кто его знает, этого меня).
Сборник Омара Хайяма. Рубаи. Великолепная, кстати, вещь. Но ему понравилось мое выступление, и он хотел что-то получить на память. А потому подошел ко мне и попросил автограф - подписать не мой роман, а Рубаи Хайяма.
Я поразился, но подписал: Вот засада, вот яма - подписал за Омара Хайяма. На студента я обижаться не стал - правильный он сделал выбор. Ограниченные средства свои вложил оптимально.
И вот на всех этапах экономических взаимодействий идет жесткая примерка бюджетов - производитель выжимает, выторговывает максимальные деньги за свой труд, посредник-продавец (в моем случае - издатель) рискует своим капиталом и выторговывает накладные расходы поменьше да ломает голову, насколько высокую нужно назначить цену, чтобы все-таки книга продавалась, и побыстрей, а конечный потребитель прикидывает, готов ли он истратить на предлагаемый товар столько, сколько просит продавец. Все стадии производства, хранения, транспортировки, сбыта - все это в головах действующих лиц существует лишь в своем денежном выражении. Вуаль совершенно заслонила реаль.
Все это я пишу в основном для того, чтобы сказать: спор монетаристов и реалистов, конечно, имеет большое научное значение, но, в общем-то, понятно, что по большому счету не так уж важно, с какой стороны заходить - со стороны ли спроса (деньги) или предложения (товар). И если перевернуть формулу и считать деньги главным товаром, оплачиваемым всеми остальными товарами, услугами... Что тогда выходит?
А выходит то же самое! Разве что картина станет несколько более ясной.
Хотя, увы, по-прежнему недостаточно ясной, чтобы убедительно предсказать, что же будет происходить с мировыми финансами (стало быть, и реальной экономикой) в обозримом будущем. Не говоря уже и о дальнем - заглянуть дальше пятилетки нам совсем уже не дано!
Но центральная моя мысль - деньги, финансовая система - есть не просто зеркало экономики. Это зеркало волшебное. Или, используя более современную метафору, это компьютер с монитором. Часть некоей матрицы - компьютерной игры, подсоединенной к реальности.
Что-то изменив на экране монитора, мы меняем и реальность! И наоборот, если реальность меняется, у нас на экране это тут же отражается. Другое дело, что мы не до конца понимаем, как то или иное действие в финансах отзывается в большом мире. Кликнули мышкой на какую-то иконку в правом верхнем углу и думаем, что это решит какую-то текущую проблему в реальном мире.
Ан нет, ничего не происходит или происходит нечто совершенно другое. Меняется совсем не то и не там, где мы рассчитывали. Мы призываем на помощь Сэя и Кейнса с Милтоном Фридманом и, кажется, догадываемся, в чем там было дело! Ура!
В следующий раз будем знать. Но в том-то и беда, что следующего раза, возможно, не будет! Иконка исчезла! Или переместилась в другой угол экрана. И при этом еще и приняла несколько иную форму.
Надо нам теперь на нее щелкать или нет?
Можно формулу Кейнса применять для борьбы с угрозой экономического спада в наши дни? Или только еще хуже будет? В несколько измененном виде она вроде бы сработала в России в конце 90-х. И в Японии тоже.
Но японцы что-то несчастливы, говорят, не надо этого, наш пример - не очень удачный. А Россию в конечном итоге вытащили из кризиса высокие цены на нефть, да и там заговорили о голландской болезни (это когда в Нидерландах чрезмерная зависимость от газа изуродовала всю экономику..
Или, может, надо формулы Милтона Фридмана вспомнить? Помните, как здорово они сработали в борьбе со стагфляцией в конце 70-х - начале 80-х. Но сейчас же ситуация другая!
Похожая, но не та! Иконка изменилась и передвинулась. Экономисты яростно спорят о том, чего сейчас надо больше бояться - выхода инфляции из-под контроля или, наоборот, дефляции.
Мы вроде бы и узнаём конфигурацию нашей игры, а вроде бы и нет.
Создается такое впечатление, что в экономике мы заходим то с одной стороны, то с другой. Отсель и отсель. и от Сэя и до Сэя. Прогнозируем от забора до обеда, если воспользоваться гениальной формулой армейского старшины, поставившего такую рабочую задачу перед новобранцами и тем самым разрешившего наконец противоречие пространства и времени.
Действительно, договориться не можем. Экономисты вроде бы и на одном языке разговаривают, а вроде бы и на разных его диалектах.
И о чем все это говорит? Только не о том, что в экономистах у нас ходят дураки и недоучки. Вовсе нет!
Как раз наоборот, уже долгие годы высокие заработки привлекают в эту профессию самые сильные интеллекты. Просто экономика, вернее экономическое прогнозирование, оказалась слишком твердым орешком.
Говорят, уходя в отставку, Егор Гайдар уговорил Бориса Ельцина навсегда запомнить: печатный станок включать нельзя! Все, что угодно, но только не это! И происходит чудо -считавшийся всеми до тех пор полусоциалистом новый премьер Черномырдин вдруг провозглашает: инфляции нельзя допустить! Добавлять денег в экономику нельзя.
И это позволило долгое время избегать гиперинфляции, а это было спасением! Другое дело, что к концу 90-х при достаточно высокой инфляции оказался сильно переоценен российский рубль и пришлось прибегать к драматическим мерам.
Но вот теперь опять происходит что-то новенькое, неизведанное. И нехватка кредитов и опасность дефляции с одной стороны, но с другой - небывалый рост цен на нефть, другое сырье и продовольствие заставляют опасаться инфляции. Как сформулировал это кто-то из экономистов, мы должны передвигаться по чрезвычайно узкой полоске: с одной стороны -пропасть инфляции, с другой - острые камни и скалы дефляции, грозящие причинить нам серьезные раны.
Как пробраться между ними?
Никто пока не предложил серьезного рецепта, большинство надеется на авось, как когда-то полагались на золотой стандарт - он уж как-нибудь вывезет. Ой ли?
Кто-то сказал, что если генералы всегда готовятся к прошлой войне, то экономисты - к прошлому кризису. Они как будто делают снимок - потом проявляют, потом печатают. Потом вглядываются под лупой - и находят закономерности и причинно-следственные факторы, великолепный анализ происходящего - на снимке! Наконец-то все поняли, все определили. Но тем временем в реальности и люди успели передвинуться, и предметы некоторые и вовсе исчезли, зато другие, о которых мы пока понятия не имеем, появились!
И, может быть, даже солнце зашло!
Вот и сейчас никто не может внятно объяснить, что произойдет с мировой экономикой в ближайшие годы - вроде бы ожидается рецессия, спад, но какого рода? За какой конец надо дергать - за спрос или за предложение? И что надо делать с процентными ставками? Банк Англии щупает кошку в темноте и каждые две недели на ощупь определяет, что с этой ставкой делать.
Тем же самым примерно занимаются и Федеральная резервная система США и Евробанк. И вроде бы неплохо пока справляются. Но вот разразился кредитный кризис в Соединенных Штатах, и ситуация начинает выходить из-под контроля.
Наверняка сейчас требуется какое-то новое, новаторское, неожиданное решение, и новый Кейнс обязательно появится, но опять постфактум, когда будет уже поздно.
Можно найти в интернет-пространстве одно модное объяснение - очередную теорию очередного заговора. То есть, гласит она, все эти высокомудрые западные экономисты и финансисты всё себе прекрасно знают и понимают, но скрывают от народов мира - в своих своекорыстных интересах, разумеется. Вот появляется на экранах телевизора Мартин Вульф, главный, ни много ни мало, экономический обозреватель главной экономической британской газеты Файнэншл таймс! И вдобавок член Бильдербергского клуба!
Слыхали про такой? Это когда встречаются негласно, без давосского шума и гама, всякие Киссинджеры, Клинтоны и Тэтчеры, а также акулы мирового капитализма (Билл Гейтс и другие), ну и яйцеголовые мозгляки вроде Вульфа и обсуждают келейно судьбы мира. Некоторые так и говорят (и даже пишут): Бильдербергский клуб - это теневое правительство планеты Земля.
Так вот, выходит именитый Мартин Вульф к телекамерам и говорит: так, мол, и так, виноват, но точно не знаю, что дальше будет с мировой экономикой. Будет ли мягкое приземление или падение с грохотом и множеством жертв. С одной стороны, есть вроде бы признаки одного развития событий, а с другой - как раз другого. Единственно, что могу сказать, так это то, что сделанная американским Центробанком (ФРС) ставка на резкое снижение учетной опять же ставки процента приведет к росту инфляции, а проблем, может, и не решит.
А при этом если еще учесть, что уровень накоплений на Западе достиг нездоровых пределов... И вообще, очевидно одно: что банки совсем отбились от рук и требуются срочные, причем достаточно драконовские, меры по регулированию их деятельности. Чтобы не обрушивали всему миру экономику, идя на чрезмерный риск.
Не дело это банкиров - рисковать, как импульсивный игрок в казино.
