В начале было слово

Двадцать первого июля 1938 года, незадолго до смерти Станиславского, к нему в Леонтьевский переулок принесли верстку книги "Работа актера над собой" на подпись в печать. Он лежал на диване в своем просторном кабинете, пересеченном шведскими книжными полками, за которыми скрывалась "медчасть", следящая за его здоровьем.

Ему подали разрозненные листки будущей книги.
"Когда он взял книгу, вспоминает Е. Н. Семяновская, лицо его покрылось краской и задрожали пальцы. В эту минуту он, должно быть, верил, что увидит ее готовой". "В нем была жажда жизни, вспоминает об этих же днях Л. Д. Духовская, дожить до завершения своей работы, достигнуть цели своей жизни. Ему казалось чудом, что, не будучи ученым, он создает учение об искусстве.

И эта жажда завершить свое дело заставляла его мучительно бояться, что он не успеет сделать этого".
Несколькими днями раньше он прочел в "Литературной газете" отрывки из готовящейся к изданию книги. М. П. Лилина написала сыну: "...читал, и, как всегда, критикуя себя больше всего на свете, прочитавши все выдержки, сказал: "Как это неинтересно!" ".
9 августа его похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с А. П. Чеховым.
30 августа в Леонтьевский переулок пришел сигнальный экземпляр книги.
Такова хроника. Дополним ее некоторыми документами тех дней. Поль Ахард в одной французской газете написал: "Основы всей этой реформы, этого Возрождения, этой Революции театра, заложили русские, прирожденные люди искусства, и одна личность Станиславский". "Станиславский революционизировал театральное искусство, и его режиссерский талант вызывал аплодисменты всего зарубежного мира" было сказано в американской газете. "Несомненно, будущие поколения сочтут именно его величайшей фигурой в истории современного театра" это фраза из австралийской газеты тех дней.
Несколько позже крупнейшие наши ученые Л. Орбели, К. Быков, Л. Федоров и П. Анохин написали: "С ростом русской физиологической науки, достигшей своей вершины в трудах И. П. Павлова, и с развитием теории и системы К. С. Станиславского росла, развивалась и крепла связь между этими двумя ветвями русской культуры. Цели И. П. Павлова и К. С. Станиславского совпадали. Объектом их интересов был Человек... Именно живой человек, его высшая нервная деятельность и законы, ею управляющие, были целью экспериментальных поисков этих вдохновенных искателей истины в науке и искусстве.

Если И. П. Павлов подходил к этой цели, последовательно изучая основные формы нервной деятельности, начиная от низших организмов и кончая человеком, то Константин Сергеевич Станиславский, как бы идя навстречу великому физиологу, всю свою жизнь в искусстве искал и открывал законы, которым подчиняется высшая нервная деятельность человека в процессе творчества".
Книга, выхода в свет которой он так и не дождался, заканчивалась словами:
"Только знать систему мало. Надо уметь и мочь. Для этого необходима ежедневная, постоянная тренировка, муштра в течение всей артистической карьеры.
Певцам необходимы вокализы, танцовщикам экзерсисы, а сценическим артистам тренинг и муштра по указаниям "системы". Захотите крепко, проведите такую работу в жизни, познайте свою природу, дисциплинируйте ее, и, при наличии таланта, вы станете великим артистом".
Поразительные слова! В них и завет, и пророчество, и укоризна.
Прошли с тех пор годы и десятилетия. Леонтьевский переулок стал улицей имени Станиславского. Его кабинет Мекка театралов мира.
А что с тренингом? Ведь слово было сказано...

Содержание раздела