Некоторые узкоспециализированные приемы

Я ее вижу сзади... Косы... Ноги...

Кто она? (молчит). Вспомните... Подруга...

Чья подруга?.. Сестры (без паузы) она тоже где-то здесь, только не видно..." Можно было бы продолжить описание сеанса вербализации сенсорных образов прошлого, но приведенных уже достаточно для наглядности. Данный случай характерен тем, что психотравмирующая ситуация сразу оказывается в "центре" сенсорной репродукции и затем неоднократно повторяется в процессе сеанса50 "мальчик в шортах" лет "пяти-шести", который обращается к "девушке" (вначале В. называет ее "женщиной", но потом идет уточнение "та же девушка"); мальчик обращается к вполне определенной девушке ("очень высокая", "сильные ноги", "косы"), хотя и не видит ее лица; к девушке, занятой разговором с кем-то, причем мужчиной ("...Его не видно..."), и не отвечающей на обращение мальчика к ней (вначале "...Она не слышит...", а затем "...Не отвечает"). И "...мальчик плачет..." Этим мальчиком оказывается сам пациент, а девушка "подругой" и снова уточнение подругой сестры. Весьма красноречивы и смены тем при акцентуации внимания на аффективных образах ("А девушке? ...Лет шестнадцать (без паузы) музей какой-то...

Картины...").
Сходство ситуации, выявленной в процессе сенсорной репродукции образов прошлого, и ситуации нынешней, которая и явилась причиной обращения пациента к нам, очевидно. После сеанса запись вербализации сенсорных образов прошлого была подробно проанализирована совместно с пациентом. В процессе этого анализа В. вспомнил, что у его сестры (сестра старше пациента на 10 лет) действительно была подруга, которая ("кажется") ему нравилась, когда ему было 6 лет.

В последующем с помощью сестры пациента хронология событий была точно восстановлена и оказалось, что ко времени описываемой (или воспроизводимой) ситуации В. было не более 3 лет, так как после этого их семья уже не жила в доме, окруженном забором, и вообще жила в другом городе, где уже не было "высокой подруги с косами". И не "кажется", а действительно В. испытывал детскую привязанность к подруге сестры, которой было 13 лет (это несколько проясняет описываемую ситуацию, так как девочка 13 лет могла не обратить внимания на назойливость малыша, чего бы скорее всего не сделала 16-летняя). Привязанность к "подруге" была столь велика, что даже после переезда в другой город В., по рассказу сестры, часто ее вспоминал и очень грустил.
Таким образом, причины возникновения эмоциональных реакций, развившихся в настоящее время по отношению к жене и проявляющихся только в специфической ситуации, становятся достаточно ясными. Невнимание, а вернее игнорирование со стороны объекта эмоциональной привязанности, а затем лишение этого объекта вызвали аффективные переживания, которые в усиленном виде проявились в аналогичной эмоционально значимой ситуации через 30 с лишним лет. Обратим внимание на то, что в течение всей своей сознательной (взрослой) жизни пациент ни разу не вспомнил ни "подругу", ни описанную в аутогенно-стимулированных образах ситуацию. Это еще раз подтверждает, что "человек ничего не забывает, хотя и не все может воспроизвести" [Райков В. Л., 1983]51. Данный случай позволяет сделать и другой важный вывод о существенном значении детской (в том числе "забытой") психотравмы, последствия которой могут оказываться поразительно стойкими, в отдельных случаях обусловливая эмоциональные стереотипы поведения личности.

Характерной особенностью сенсорных образов является их "неозвученность". То, что говорят персонажи, чаще всего "не слышно". Если же врач настаивает на необходимости "услышать", то предлагаемые пациентами варианты коммуникативных компонентов всегда оказываются ситуационно обусловленными, явно надуманными, т. е. привнесенными в ситуацию сейчас, сиюминутно.
После совместного анализа сенсорных образов прошлого и разъяснения их вероятной связи с нынешними ситуационными реакциями (рациональный компонент психотерапии) от дальнейших сеансов пациент В. отказался, заявив, что теперь он все понял и таких приступов ярости по отношению к жене впредь уже не будет. При контрольном собеседовании через месяц пациент заявил, что теперь, когда жена "замыкается", он вспоминает "ту ситуацию" (эти воспоминания ему приятны) и никакой ярости нет. От повторного предложения пригласить жену для консультации также отказался. При катамнестическом контроле в течение 2 лет рецидивов нет.

Указания W. Luthe, использующего сходные приемы, на то, что вмешательство врача в процесс вербализации может вызывать "агрессивное поведение" и т. п., по нашему мнению, являются необоснованными. Будучи информированными о том, что врач будет обращаться к ним в процессе сеанса, пациенты обычно вполне адекватно реагируют на задаваемые вопросы и внешнее побуждение к продолжению вербализации, хотя иногда могут "не замечать" их.
Образная память, будучи более древним функциональным образованием, по-видимому, является и более стойкой, чем вербально-логическая (смысловая). Это подтверждается многочисленными примерами из обыденной жизни. Вероятно, каждому знакомы случаи, когда, узнавая в толпе чье-то лицо, мы лишь затем пытаемся вспомнить кто это?, т. е. вначале узнавание (образный компонент воспоминания), а затем припоминание. Рассматривая влияние эмоций на припоминание событий и мнемические представления, R. Spiro (1981) отмечает, что эмоции являются составной частью последних, образуя как бы "задний план" и "окрашивая" его в зависимости от пережитой при запоминании события ситуации. Эмоции, по словам автора, "ставят метку" на мнемических представлениях, и эта метка сохраняется гораздо дольше, чем само содержание, а восстановление в памяти проходит следующие стадии: "метка эмоциональный тон содержание ситуации", В определенной степени эти представления находят свое подтверждение в приведенном выше случае.

Следует отметить, что далеко не всегда визуализация, содержание образов прошлого, их вербализация и интерпретация столь просты и наглядны, как в приведенном наблюдении. Однако в ряде случаев этот прием оказывается достаточно эффективным.
НЕКОТОРЫЕ УЗКОСПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ ПРИЕМЫ
Упражнения на антиципацию. Упражнения на антиципацию (предвосхищение, предвидение) были апробированы нами в целях психологической подготовки к особым случаям в деятельности специалистов операторского профиля. Сущность упражнений состоит в том, что после обычной профессиональной подготовки к особым случаям (изучение инструкций, работа на тренажерах) обучаемый в состоянии пассивного бодрствования должен образно представить возникновение и развитие аварийной ситуации, "отмечая визуально", что при этом происходит с основными техническими системами, как изменяются режим и характер работы и т. д. Оценив таким образом аварийную ситуацию, обучаемый затем осуществляет (представляет) выход из нее, при этом акцентируя внимание на своих четких, правильных, спокойных и уверенных действиях.

Эти упражнения способствуют более быстрому опознанию аварийной ситуации при ее возникновении и снижению развивающейся эмоциональной реакции (эффект "уже виденного, знакомого"). Кроме этого, в процессе выполнения тренажей в аутогенном состоянии отрабатывается не только стереотип действий в особых случаях, но формируется и стереотип эмоционального поведения в аварийной ситуации.
Самовнушение замедления хода времени. В наших предыдущих изданиях [Панов А. Г., Беляев Г. С, Лоб-зин В. С, Копылова И. А., 1980; Решетников М. М., 1981] уже отмечалось, что (даже без целенаправленного самовнушения) в процессе выполнения аутогенных упражнений наблюдается изменение субъективного восприятия хода времени, при этом ошибка в сторону занижения оценки временных интервалов составляет около 50 %. Внушение и самовнушение замедления хода времени являются пока мало изученным феноменом. Повторив опыты Л. П. Гримака (1978) (использовавшего гипнотическое внушение замедления хода времени) у здоровых лиц, находящихся в состоянии аутогенного расслабления, можно сделать заключение, что самовнушение замедления хода времени в ряде наших наблюдений вызывало у обучаемых вполне определенные субъективные и некоторые физиологические эффекты. Так, эти самовнушения ассоциировались с усилением ощущения мышечной тяжести, которое, как правило, сопровождалось брадикардией.

Иногда такие самовнушения провоцировали неприятные ощущения в области сердца.
Самовнушения замедления хода времени ("Время замедляется, время замедляется все больше и больше, время течет очень медленно, все процессы в организме замедляются и т. д.") по нашей рекомендации использовались некоторыми пациентами для облегчения засыпания и при невротическом "беге" мыслей, в ряде случаев оказывая выраженный позитивный эффект. Важность учета изменений субъективной оценки фактора времени в процессе сеансов аутотренинга отмечалась J. Cohen (1981), который определял ретроспективные представления о течении времени в обычных условиях и на протяжении сеанса саморегуляции у больных гипертонической болезнью в процессе 10-недельного лечебного курса. По мнению автора, более выраженное восприятие замедления хода времени коррелирует с более успешным снижением артериального давления.

Содержание раздела