Образно-ассоциативная символика

И если плохой сон вдруг случайно совпадет с реальной жизненной неприятностью, мы запоминаем такой тандем всерьез и надолго так уж устроена наша психика. Как известно, Зигмунд Фрейд толковал сновидения в духе образно-ассоциативной символики. В его толкованиях было много остроумных догадок, но и произвольного и надуманного тоже хватало. Владимир Набоков в свое время охарактеризовал фрейдизм как всегда изысканно и метко: либидобелиберда.

Спору нет, словечко получилось звучное, но по сути это, конечно же, перехлест. И хотя сексуальная символика в учении Фрейда далеко не самая сильная сторона его научной концепции и весьма уязвима, едва ли разумно на этом основании игнорировать его фундаментальный вклад в психологическую науку. Вытесненные побуждения действительно нередко просачиваются в сновидения, но как раз здесь это происходит куда откровеннее, чем в жизни.

Так что вряд ли уместно придавать "сновидческой" символике столь большое значение. У В. Л. Леви в книге "Охота за мыслью" есть замечательный пример на эту тему, который нам хочется привести полностью, несмотря на его довольно приличный объем.

"Один из моих читателей, Д. Г., уже пожилой человек, поведал мне о „второй жизни“ в сновидениях. В жизни это человек весьма здоровый, физически и психически, деятельный и разносторонне способный: известный в своей области специалист, преподаватель вуза, научный работник, увлекается многими другими предметами, пишет стихи и прозу, обладает легким слогом и незаурядной фантазией, в прошлом хороший спортсмен… Здоровое самоутверждение пронизывает всю его жизнь. В общении легкий и обаятельный (я имел удовольствие с ним встретиться). Нельзя, однако, сказать он сам это признал, что жизнь дала ему полное удовлетворение: ему постоянно свойственно, и иногда в горькой степени, то, что можно назвать голодом неиспользованных возможностей, многочисленные увлечения остались на уровне хобби…
И вот однажды (Д. Г. было тогда уже около шестидесяти лет) ему приснилось, что он сидит на скамейке в сквере возле Большого театра; он сильный, великолепно сложенный юноша, в превосходном настроении. Но странно: он не знает своего имени, не знает, откуда родом и почему оказался здесь, решительно ничего о себе не знает. Он отправляется в ближайшее отделение милиции: быть может, там ему помогут установить личность. Делом занялись опытные люди, и через некоторое время ему вручаются документы на имя некоего Садко Руслановича с фами лией того же корн я, что и у Д. Г., но короче и красивее, а также студенческий билет, свидетельствующий, что он, Садко, студент физического факультета Московского университета, хотя ему всего шестнадцать лет.

Окрыленный, он идет в университет выяснять дальнейшие подробности своей жизни, знакомится с людьми, которые, как оказалось, давно его знают, и тут сон оборвался… Однако на следующую ночь он снова приснился себе в образе Садко, столь же привлекательном, и новый сон начался точно с того места и времени, на котором кончился предыдущий. Некоторое время спустя новый сон, и опять с того места, на котором оборвался.
Так началась жизнь второго „я“. Она продолжалась из сна в сон, с нерегулярными перерывами, во время которых виделись обычные, сумбурные сны, быстро забывавшиеся. Сны же, касавшиеся Садко, были необычайно яркими и последовательными, время в них текло быстрее, чем в жизни, иногда новые события начинались после небольшого разрыва, но всегда „время вперед“.
Последовали очередные приятные сюрпризы: оказалось, что Садко Русланович необычайно талантлив, если не сказать гениален. Еще не кончив университета, он сделал выдающееся физическое открытие, а затем еще ряд других в физике и математике. Он свободно владеет многими языками. Кроме того, необычайно одаренный пианист и композитор, концертирует, пишет симфонии, придумывает новые музыкальные инструменты… Почти одновременно он завоевал звание чемпиона мира по боксу и шахматам, плаванию, гимнастике, фигурному катанию и настольному теннису.

Его полюбила удивительно красивая девушка, дочь известного академика… Нельзя сказать, что все дается ему легко, бывают полосы неудач и творческих кризисов, и, конечно, у него много врагов и завистников. Но он морально чист, страшно трудолюбив и настойчив, и потому фейерверк успехов не иссякает…
Чем же кончилось? спросил я Д. Г.
А это не кончилось. Моя вторая жизнь продолжается, правда, в последнее время все с меньшей частотой и регулярностью. При приеме даже небольшой дозы алкоголя снов не бывает, при переутомлении и расстройстве тоже.

Сейчас Садко занят разработкой сложной математической теории, пишет космическую симфонию и встречается с очаровательной юной художницей. Ему чинит препятствия один академик, ранее набивавшийся в соавторы…"

Далее В. Л. Леви пишет:
"Мы порешили на том, что Садко, этот очаровательный супермен, являет собой подсознательное „идеальное Я“ Д. Г.: ведь ему, в самом деле, свойственны некоторые черты оригинала. В фантастических достижениях Садко весьма прозрачно видится все то максимальное, чего хотел бы добиться Д. Г. Наиболее удивительно, конечно, непрерывное развитие сюжетных событий во времени, из сновидения в сновидение: ведь обычно сновидения, как кто-то хорошо сказал, похожи на сгоревшую бумагу, при одном взгляде они рассыпаются. Но и это несколько поясняется, если учесть, что Д. Г. вообще свойственно сюжетное мышление (он написал детективную повесть).

И кроме того, столь несомненная связь „второй жизни“ с Раем, который всегда заинтересован в продолжении… Очевидно, следующие сновидения подсознательно „заказываются“ Д. Г.".

Весьма любопытно, не правда ли? Надо только, пожалуй, пояснить, что Владимир Леви подразумевает под Раем, написанным с прописной буквы. Это его собственная терминология: поэтичное название центра удовольствия, лежащего в гипоталамусе мозговом подбугорье. Рай был обнару жен в 1953 году Джеймсом Олдсом при электрической стимуляции различных отделов крысиного мозга через вживленные в мозговую ткань электроды. Животное, нажимая на педаль, замыкало цепь и посылало сигнал себе в мозг.

Первя удачная попытка и крысу у же за уши от рычага не оттащишь. Она жмет на него в течение 10 часов, несколько тысяч раз в час, доводя себя до полного изнеможения или судорожного припадка. В ходе дальнейших исследований было выявлено множество аффективно окрашенных зон не только центры удовольствия, но и центры наказания, своего рода эмоциональная карта мозга.
Однако самый эффектный опыт принадлежит, наверное, известному испанскому нейрофизиологу Хосе Дельгадо (р. 1915). Агрессивному быку, специально выращенному для участия в испанской корриде, вживляли в гипоталамус электрод и выпускали на арен у. Дельга до с небольшим п ультом в руках сидел среди зрителей. Бык вне себя от ярости, он рвет и мечет, неутомимо преследуя увертливого тореро.

Но что это? Одно нажатие кнопки и разъяренное животное замирает на месте как вкопанное, в мгновение ока превратившись из злобной фурии в смирную овечку. Впрочем, разговор об эмоциональной компоненте психики не входит в наши задачи.

Что остается сказать в заключение? Приходится констатировать, что, несмотря на блестящие достижения нейрофизиологии и других наук о мозге, истинное назначение сна до сих пор тайна за семью печатями. Изобилие теорий, каждая из которых трактует механизмы порождения сна на свой лад, тоже говорит само за себя. Бесспорно только одно: сон это биологическая потребность нашего вида. Один остроумный человек как-то сказал, что сон существует для того, чтобы "помешать нам бродить в потемках и натыкаться на вещи".

Это, конечно, шутка, но тот, кому случалось заночевать на лоне природы в незнакомой местности, отнесется к ней вполне серьезно. Правда, она все равно не дает ответа на вопрос, почему животные, ведущие ночной образ жизни (например, кошачьи), предпочитают отсыпаться в светлое время суток. Ведь в отличие, скажем, от филинов и сов они прекрасно видят не только ночью, но и днем…

Лабиринты царицы Магр

Кто внимательно читал в детстве "Аэлиту" А. Н. Толстого, должен помнить, что лабиринты царицы Магр это сложная система естественных карстовых пустот, рукотворных пещер и оборудованных подземелий, соединенных туннелями и колодцами. Сооруженная в незапамятные времена, эта запутанная сеть галерей, связывающая воедино тысячи подпочвенных городов, протянулась едва ли не подо всей поверхностью Марса. Герои повести, спасаясь от правительственных войск, ныряют вниз и долго плутают в непроглядном мраке давнымдавно заброшенных подземных коммуникаций, населенных чудовищными мохнатыми пауками и прочей малопривлекательной нечистью. Человеческий мозг, вместилище загадочной субстанции, именуемой в просторечии душой, иногда напоминает именно такой заковыристый лабиринт.

О тайнах психики и законах ее функционирования написаны горы книг, но подспудные механизмы тонких душевных движений не стали от этого намного яснее.

Содержание раздела