Не желайте быть добрыми!
Спросите - почему все так? Отвечу. Потому что они не думали, что это им нужно понимать другого человека, они хотели, чтобы он их понял. На самом деле это мужу нужно понимать жену, а жене нужно понимать мужа.
Так они, что называется, и жили - ждали понимания, вместо того чтобы понимать. И если бы они думали о себе, как нужно, то знали бы, что важно не то, понимают ли тебя, но важно - понимаешь ли ты другого. Потому что, если ты человека понимаешь, то будешь знать, как правильно себя вести с ним, как поступать так, чтобы он был тебе рад. А ведь это самое важное - чтобы близкий человек тебе радовался, это подлинное наше желание, именно оно даст нам чувство защищенности, ощущение собственной нужности и внимание со стороны партнера.
Вот и выходит, что мы глупее социальных псовых! Собачьего эгоизма нам недостает!
Вот они, два разных эгоизма: один - тот, который противостоит альтруизму (и, к сожалению, он наш - человеческий), другой - самый альтруистичный из всех возможных, который собакам известен лучше нашего. Ничего не скажешь - мы перемудрили! Собака пытается вызвать положительные эмоции у своего собрата исключительно из эгоистических соображений, потому что в этом случае она будет ассоциироваться у него с чувством счастья.
А мы, исходя из своего, человеческого и, прямо скажем, - неправильного эгоизма, с завидной регулярностью прVвоцируем у своих близких отрицательные эмоции. Ассоциируемся с переживанием боли и остаемся без нежности, заботы и понимания.
Когда мы дарим человеку счастье думать: Меня понимают!, мы делаем это не для него, а для самих себя, это нам нужно, потому что такому человеку мы будем дороги, мы будем ему необходимы, мы будем желанны. А он будет хотеть нас радовать, он будет стараться пробуждать в нас радость. Теперь остается только одно - узнать у самих себя, интересует ли нас такой вариант развития событий или нет.
Проще говоря, хотим ли мы чувствовать себя счастливыми, способны ли мы глядеть чуть дальше собственного носа. Нас поймут и полюбят только в том случае, если мы прежде поймем и полюбим того, от кого ждем этого ответного чувства.
Впрочем, может быть, имеет смысл для пущей точности рассмотреть эту же ситуацию с другой стороны, т. е. со стороны супруги. Она пребывает в полной уверенности, что старается для дома, для семьи. Она не в курсе того, что переживает на работе ее муж и каким трудом, какими душевными муками ему даются приносимые финансовые средства.
Если же она еще и работает, то ситуация и вовсе критическая, ведь она пребывает в полной уверенности, что страдает на работе так же, как ее муж, никак не меньше.
Вернемся к классической формуле. Муж приходит домой, а жена тем временем уже должна была все наготовить, в магазин сходить, убрать, намыть, настирать, детей воспитать и ждать мужа с улыбкой на устах. Что из всего этого заметит муж? Да ничего!
В лучшем случае скажет, что суп был вкусный. А то, что суп - это хождение по магазинам и рынкам, это резка и варка, кипячение и выпаривание, мытье плиты, посуды и пола, - все это мужу не видно: вкусный и вкусный. Мужу и в голову не придет, что ко всему прочему - стиралось и гладилось белье, надраивались унитаз и ванна, перемывалось мусорное ведро, вытиралась пыль, пылесосился ковер, мылся кафель.
Дети - особая статья. Какой мужу интерес в том, что его супруга просидела с его детьми полдня, решая задачу о птице, которая вылетела из гнезда и вернулась туда с тремя червяками, пока ее птенцы переварили еще шестерых, и сколько в сумме получилось килокалорий? Какое ему дело до поезда А, который вышел из пункта Б со скоростью В и никуда не пришел, потому что навстречу ему шел поезд Д, но из пункта Г с прицепом Е? Он - т. е. муж и отец - ничего этого не слышал, не видел и знать не знает, равно как и прописей, химических формул, третьего закона Исаака Ньютона и шестую статью Конституции по обществоведению.
Он один раз сводил сына на хоккей в воскресенье - и ему кажется, что его отеческий долг выполнен на полгода вперед.
Он не знает, что воспитание - это не только уроки, а ведение хозяйства - это не только приготовленный ужин. Ему кажется, что когда он один, он легко справляется с бытом и со всеми делами. Но ведь когда он один, он справляется на одного и по-походному, по-холостяцки. Если бы ему пришлось вести хозяйство за женой - убирать за ней, стирать ей и гладить, готовить то, что она любит, то он вряд ли сказал бы, что это легко и что душевных трудов на это не надо никаких. Но если он этого не испытывал, он и не поймет никогда.
А жена-то понимает, и понимает замечательно.
То, что взаимопонимание - это проблема, и проблема гигантская, наверное, все хорошо осознают. То, что мы страдаем иллюзией взаимопонимания, - тоже понятно, ведь мы слишком разные и слишком сложно устроены (правда, при этом весьма самоуверенны и думаем, что обладаем телепатическими способностями)*. Но дело здесь даже не в том, что мы плохо понимаем друг друга, а в том, что не радуемся друг другу, не радуемся тому, что для нас делают наши близкие. В результате наша радость не помогает им, а могла бы.
И они не помогают нам таким, в сущности, весьма нехитрым, но таким действенным образом.
Часто ли мужья восхищаются вымытой их женами ванной, благодарят за поглаженные рубашки, замечают убранную пыль? Нет, к сожалению. Невымытая ванна, непоглаженные рубашки, неубранная пыль - вот повод для беседы в наших семьях.
А что это за беседа и хочется ли после этого несчастной супруге вести хозяйство - рассказывать, наверное, не надо, слишком хорошо это известно. Будет ли после этого женщина испытывать потребность заботиться о своем муже, делать ему приятное, пытаться ему угодить? Нет, она будет чувствовать себя надоевшей домработницей, которую не ценят и не любят, так что и относиться -к мужу она будет соответственно. И все мы это делаем для себя.
Так что где во всем этом альтруизм, я ума не приложу. Эгоизма же, только настоящего, собачьего, нам явно недостает.
Не желайте быть добрыми!
Те услуги, которые, как нам кажется, мы оказываем дугим людям, на самом деле - то, что мы делаем для себя. Только думая таким образом, мы не будем считать облагодетельствованных нами людей своими должниками. Когда мы делаем какие-то приятности другим, мы подсознательно уверены в том, что нам за это причитается.
Вспомните знаменитые ссоры и склоки между родственниками: Сколько я для тебя сделала!, Сколько я на тебя сил потратил! Все эти печально знаменитые формулировки, к сожалению, свидетельствуют только об одном: в отношениях не было искренности, в них не было и акта дарения, не было щедрости. В них был расчет, причем не самый точный, и обмен, часто неравноценный; в противном случае все это не вылилось бы в такой странный и некрасивый шантаж.
Конечно, родитель может пользоваться своим административным ресурсом, ссылаться на сделанные им в своего ребенка вложения, пуская в ход приведенные выше сентенции, словно бейсбольную биту в бандитских разборках. Но, право, если приходится идти на такие меры, то, по всей видимости, эти вложения были не столь значительными, качественными и ценными, как это кажется такому родителю. В ином случае о них вообще вряд ли пришлось бы упоминать.
Впрочем, если они сразу делались с упреком: Смотри, я от себя отрываю, а тебе даю!, Помни, я все это делаю ради тебя!, Знай, что моя жизнь потрачена на тебя полностью и без остатка - то и напоминать бессмысленно, поскольку ожидание возмещения у такого родителя продлится как минимум до второго пришествия.
Если хорошо кормить собаку, то она будет хорошо к вам относиться. Если же бить ее батогами (и тут уже неважно - кормите вы ее параллельно или нет), то ее отношение к вам будет, мягко говоря, менее дружелюбным. Человек рефлекторно испытывает радость, встречаясь с тем, кто сделал для него что-то хорошее (хотя бы улыбнулся когда-то).
Но если он будет чувствовать себя обязанным, то эта радость будет слегка омрачена. Дорогими мы становимся потому, что делаем что-то, что дорого тому, для кого мы это делаем.
Когда вы делаете что-то для другого, упаси вас господь думать о том, что вы делаете ему благо. Думайте о том, что вы делаете благо себе, тем более что это действительно так. Если вы по-настоящему беспокоитесь о другом человеке, а он видит искренность вашего побуждения, то он будет к вам расположен.
Это не вопрос обязанности, это вопрос банального условного рефлекса.
Мы иногда действительно путаем альтруизм с эгоизмом: дарим человеку то, что считаем ценным, важным и нужным, совершенно не интересуясь тем, насколько, собственно, это соответствует его представлениям о ценном, важном и нужном. И это касается не только любви, но и разнообразных советов, наставлений, предложений, рекомендаций. Потом мы обижаемся, что нас не послушали, не оценили, что наши благие намерения остались невостребованными. Однако если смотреть на эти наши благие намерения внимательно, то оказывается, что они нам самим нужны, т.
