Третий акт

По ходу пьесы и герой, и героиня повествования предают друг друга. Он - чуть раньше, она - чуть позже, или наоборот. Но предают как-то по-бытовому, без особой выгоды, как-то незаметно... В общем, так уж получилось - все как в жизни.

Действительно, очень жизненная пьеса, и однозначных выводов из нее не сделаешь. По неоднозначности выводов пьеса близка к фильму Э. Аскольдова “Комиссар”. Впрочем, обратимся к тексту.
“ТРЕТИЙ АКТ.
Лирическое интермеццо. Процедурный кабинет. Натали, сидя в пухлом кресле, кропает какие-то бумаги. В соседнем, аминазиновом, кабинете-его отделяет от процедурного какое-то подобие ширмы - молчаливая очередь за уколами.

И голос оттуда - исключительно Тамарочкин. И голос- примерно такой: “Ну, сколько я давала тебе в жопу уколов! - а ты все дурак и дурак!... Следующий!! Больно?

Уж так я тебе и поверила! уж не пизди маманя!.. А ты - чего пристал ко мне со своим аспирином? Фон-барон какой!

Аспирин ему понадобился! Тихонечко и так подохнешь! без всякого аспирина. Кому ты вообще нужен, разъебай? Следующий!...”
Натали настолько с этим свыклась, что не морщится, да и не слушает. Она вся в своих отчетных писульках. Стук в дверь.
Гуревич (устало). Натали?.. Натопи. Я так и знала, ты придешь, Гуревич.

Но-чтостобой?..
Гуревич. Немножечко побит. Но - снова Тасс у ног Элеоноры!..
(...) Натали. Ну, что глупыш?.! Тебя и не узнать.

Сознайся, ты ведь пил по страшной силе...
Гуревич. Да нет же... так... слегка... по временам. ..
Натали. А ручки, Лева, отчего дрожат?
Гуревич. О милая, как ты не понимаешь?!
Рука дрожит - и пусть ее дрожит.
Причем же здесь водяра? Дрожь в руках
Бывает от бездомности души, (тычет себя в
ФУДЬ)
От вдохновенности, недоеданья, гнева.
И утомленья сердца. Роковых предчувствий,
От гибельных страстей, алканной встречи
(Натали чуть улыбается)
И от любви к отчизне, наконец.
Да нет, не “наконец”! Всего важнее -
Присутствие такого божества,
Где ямочка, и бюст, и...
Натали (закрывает ему рот ладошкой). Ну, понес, балаболка, понес... Дай-ка лучше я тебе немножко глюкозы волью...

Ты же весь иссох, почернел...
(-)
Начинает процедуру, глюкоза потихоньку вливается. Она и он смотрят друг на дружку.
Голос Тамарочки (по ту сторону ширмы). Ну чего, чего ты орешь, как резаный? Перед тобой - колола человека, - так ему хоть бы хуй по деревне... Следующий!

Чего-чего? Какую еще наволочку сменить? Заебёшься пыль глотать, братишка... Ты!

Хуй неумытый! Видел у пищеблока кучу отходов? так вот завтра мы таких умников, как ты, закопаем туда и вывезем на грузовиках... Следующий!
Натали. Ты о чем задумался, Гуревич? Ты ее не слушай, ты смотри на меня.
Гуревич. Так я так и делаю. Только я подумал: как все-таки стремглав мельчает человечество.

От блистательной царицы Тамар -до этой вот Тамарочки. От Франциско Гойи - до его соплеменника и тезки
генерала Франко. От Гая Юлия Цезаря - к Цезарю Кюи, - а от него уж совсем - к Цезарю Солодарю. От гуманиста Короленко -до прокурора Крыленко. Да и что Короленко? - если от Иммануила Канта - до “Степ-ного музыканта”. А от Витуса Беринга - к Герману Герингу.

А от псаломопевца Давида - к Давиду Тух-манову. А от...
Натали (на ту же иглу накручивает какую-то новую хреновину и продолжает вливать еще что-то). А ты-то, Лев, ты - лучше прежних Львов? Как ты считаешь?..
Гуревич. Не лучше, но иначе прежних Львов. Со мной была история - вот какая: мы, ну чуть-чуть подвыпивши, стояли на морозе и ожидали - Бог весть, чего мы ожидали, да и не в этом дело. Главное: у всех троих моих случайных друзей струился пар изо рта -да еще бы, при таком-то морозе! А у меня вот нет.

И они это заметили. Они спросили: “Почему такой мороз, а у тебя пар не идет ниоткуда? Ну-ка, еще раз, выдохни!” Я выдохнул - опять никакого пару. Все трое сказали: “Тут что-то не то, надо сообщить куда следует.”
Натали (прыскает). И сообщили?
Гуревич. Еще как сообщили, Меня тут же вызвали в какой-то здравпункт или диспансер. И задали только один вопрос: “По какой причине у вас пар?” Я им говорю: “Да ведь как раз пара-то у меня и нет”. А они: “Нет-нет.

Отвечайте на вопрос: на каком основании у вас пар..?” Если б такой вопрос задали, допустим, Рене Декарту, он просто бы обрушился в русские сугробы и ничего бы не сказал. А я - сказал: отвезите меня в 126-е отделение милиции. У меня есть кое-что сообщить им о Корнелии Сулле.

И меня повезли...
Натали. Ты прямо так и брякнул про Суллу? И они чего-нибудь поняли?..
Гуревич. Ничего не поняли, но привезли в 126-е. Спросили: “Вы Гуревич?” - “Да, - говорю. - Гуревич.
Я здесь по подозренью о суперменстве.
Вы правы до каких-то степеней:
Да, да. Сверхчеловек я, и ничто

Сверхчеловеческое мне не чуждо. Как Бонапарт, я не умею плавать. Я не расчесываюсь, как Бетховен, И языков не знаю, как Чапай. Я малопродуктивен, как Веспуччи Или Коперник: сорок-сорок восемь Страниц за весь свой агромадный век. Я, как святой Антоний Падуанский, По месяцам не мою ног.

И не стригу Ногтей, как Гёльдерлин, поэт германский. По нескольку недель - да нет же - лет Рубашек не меняю, как вот эта Эрцгерцогиня Изабелла, мать ети, Жена Альбрехта Австрийского. Но Она то совершила по обету: До полного Ост-Индского триумфа. И я не стану переодеваться И тоже по обету: не напялю Ни рубашонки до тех пор, пока Последний антибольшевик на Запад Не умыльнет и не очистит воздух!

Итак, сродни я всем великим. Но, В отличье от Филиппа номер два Гишпанского, - чесоткой не владею. Да, это правда. (Со вздохом) Но имею вшей, Которыми в достатке оделен был Корнелий Сулла, повелитель Рима.

Могу я быть свободен?..” “Можете, - мне сказали, - конечно, можете. Сейчас мы вас отвезем домой на собственной машине...” И привезли сюда. (...)
Пока Натали что-то наливает и разбавляет водой из-под крана, из-за ширмы продолжается: “Переб-зди, приятель, ничего страшного!.. Будь мужчиной, пиздюк малосольный!.. Следующий!..

А штанов-то, штанов сколько на себя нацепил! ведь все мудя сопреют и отвалятся!.. Давай-давай! А ты - отъебись, не мешай работать...

Следующий... Ничего, старина, у тебя все идет на поправку, походишь вот так, в
раскорячку еще недельки две - и хуй на ны! - от нас до морга всего триста метров!.. Следующий!..”
Натали подносит стакан. Гуревич медленно тянет - потом благодарно приникает губами к руке Натали.
Гуревич. Она имеет грубую психею. Так Гераклит Эфесский говорил.
Натали. Это ты о ком?
Гуревич. Да я все об этой Тамарочке, сестре милосердия. Ты заметила, как дурнеют в русском народе нравственные принципы?

Даже в прибаутках. Прежде, когда посреди разговора наступала внезапная тишина, - русский мужик говорил обычно: “Тихий ангел пролетел”... А теперь, в этом же случае: “Где-то милиционер издох!..” “Гром не прогремит - мужик не перекрестится”, вот как было раньше.

А сейчас: “Пока жареный петух в жопу не клюнет...” Или помнишь? -“Любви все возрасты покорны”. А теперь всего-навсего: “Хуй ровесников не ищет”. Хо-хо.

Или, вот еще; ведь как было трогательно: “Для милого семь верст -не околица”. А слушай, как теперь: “Для бешеного кобеля - сто километров не круг” (Натали смеется). А это вот- еще чище.

Старая русская пословица: “Не плюй в колодец - пригодится воды напиться” - она преобразилась вот каким манером: “Не ссы в компот - там повар ноги моет”.
Натали смеется уже так, что раздвигается ширма и сквозь нее просовывается физиономия сестры милосердия Тамарочки.
Тамарочка. Ого! Что ни день, то новый кавалер у Натальи Алексеевны!

А сегодня - краше всех, прежних. И жидяра, и псих - два угодья в нем.
Натали (смиряя бунтующего Гуревича, - строго к Тамарочке). После смены, Тамара Макаровна, мы с вами побеседуем. А сейчас у меня дела...
Тамарочка скрывается и там возобновляет все прежнее: “Как же! Снотворного ему подай - получишь ты от хуя уши... Перестань дрожать! и попробуй только пискни, разъебай!...” и пр.

Насчет лексики процедурной медсестры: работавшие в психиатрическом стационаре согласятся, что в любом отделении вы найдете такую, которая именно так и разговаривает. Разве что персонаж Ерофеева более остроумен, чем медсестры из жизни. Правда, у Ерофеева и алкоголики энциклопедически образованы, все без исключения, и слушать их речь -огромное удовольствие!
Интересен и даже символичен выбор имен для героев пьесы. Он -Лев Гуревич. Трудно возразить, что здесь - характер и национальность.

Она - Наталья...
В свое время я провел небольшое и достаточно поверхностное исследование на тему “Частотность употребления женских имен в русской литературе”. Получилось примерно следующее.
Если писатель хочет описать действующее лицо как, м-м-м... просто блядь без особого ума, то он, вероятнее всего, выберет имена: Мария, Марина, Маргарита. Первое имя -явное библейское влияние, второе и третье - влияние западной прозы. Фольклор тоже предпочитает эти имена - тут вам и “Маша - радость наша”, и “мыла Марусенька белые ноги”.

Вы могли бы возразить, что есть такая очень целомудренная сказка “Машенька и медведь”, но это не будет возражением -мы знаем детский вариант сказки, а если обратиться ко взрослым вариантам (из любого академического издания), то “Кама-Сутра” явно отстает от них.

Содержание раздела