Уехать в другое государство.

Так как же устроен мир, в котором мы живем? Что нужно знать, чтобы в нем выжить и выжить хорошо?
Во-первых, конечно, мы должны знать наш мир как Мир-природу. И мы его знаем в достаточном для жизни объеме. Но не более.
Все остальное мышление, а это большая часть, поглощено знаниями о том, как устроен Мир-общество. Это во-вторых. Мы в гораздо большей мере живем в нем, а не в природе. Поэтому просто забудем пока о природной основе нашего мира.

Будем исходить из того, что мы живем в Обществе.
И первое, что надо знать об этом мире это правила и права. Как сказал один маленький мальчик: А кто у нас в доме больше всех не имеет права? Вот на этом вопросе и держится все общество. Через правила и права проявляется все устройство нашего мира, и весь наш мир познается с их помощью.

Правила предписывают и запрещают, права разрешают и защищают.
И, не вдаваясь в долгие доказательства, можно определенно сказать: и то, и другое по сути, договорные явления. Причем, что в самом раннем детстве, что на уровне основного закона страны, мы постоянно договариваемся о правилах и правах. Они являются одним из самых поздних образований Образа Мира, но в силу этого и самым ближним к нашему взгляду.

Они застят нам и свет, и действительное понимание устройства мира. Поэтому изучать устройство мира надо с них, как, впрочем, и искусство договариваться. Любые договоры между обычными людьми работают на этой земле лишь настолько, насколько в них вложена сила того или иного правила или закона.
Конечно, правила и права это не прямые договоры. Чаще всего так получается, что нам их навязывают вместе с рождением. И тем не менее, даже самые страшные режимы постоянно напоминают своему народу, что конституция это закон, введенный по согласию народа и для народа.

Впрочем, любой режим старается показать, что он действует в интересах народа, даже если разворовал всю страну и многократно предал свой народ.
Однако ничто не отменяет того, что все законы и правила действуют по согласию с людьми, если мы посмотрим на это с психологической точки зрения. Даже если мы заявим, что никто с нами не договаривался ввести уголовное законодательство, тем не менее то, что мы его не нарушаем, означает, что мы этот договор приняли и исполняем. Пусть нас заставили его принять. Но выбор у нас был, и многие люди отказываются принимать подобные навязанные договоры. Правда, при этом они не менее вынужденно-осознанно принимают иные правила.

Но это уже другой вопрос. Главное все мы живем по тем или иным правилам, которые определяют наши права и обязанности. Ведь правила, по сути, договоры людей между собой, но навязываемые через узел силы, правящий обществом, который называется правительством.
Задача правительства поддерживать устройство нашего мира-общества. А это значит, что это устройство самосохраняет себя с помощью правительства. По крайней мере, это совершенно верно в отношении той части общественного устройства, которое называется государством.
Понимание государства как машины для эксплуатации одних общественных групп другими, созданное коммунизмом, безусловно, во многом верно.
Государство это машина, в том смысле, что под машиной мы понимаем любое приспособление, способное работать и без человека. Государство это, я бы сказал, огромная машина по перегонке силы. Она, если искать какой-то наглядный образ, скорее химическая или двигатель внутреннего сгорания, чем простой станок. В ней множество труб-каналов, емкостей, вроде поршней. Людей в ней нет, в ней используется некая среда, которую коммунисты называли массами.

Массы людей перераспределяются по ходам и каналам государства между различными емкостями-силовыжималками. Там на них оказывают давление, и они начинают шевелиться, вызывая движение поршней. Появилась сила будет проделана работа.
Куда идет эта сила? На поддержание самой машины и на поддержание жизни тех же масс. Что плохо машина эта из дурного сна или абсурдного фильма.

Мало того, что она дико выглядит, но она ещё и насквозь дырява и неуклюжа. Сила, словно пар, садит изо всех её щелей и тут же разворовывается теми, кто не захотел подчиниться правилам. Их тоже целое общество или, своего рода, сходная машина по высасыванию первой машины.

Все живут за счет этой силы, и все это бессмысленно.
Важно увидеть то, что оказаться вне государственной машины вполне возможно. Хотя бы уехать в другое государство. Правда, при этом попадаешь в новую машину. Но если ты хоть однажды начал видеть границы машин и их работу, ты уже свободен внутренне.

Ты можешь творить собственную жизнь. Однако начать нам придется с умения договариваться. Теперь, когда я в самых общих чертах обрисовал образ такого явления, как Разум, можно задаться и вопросом о том, а что же такое договоренность?

И мы увидим, что на поверхности, то есть в той части Образа Мира, которую мы можем назвать слоем Правил, договоренность это что-то вроде бумаги, на которой двое договаривающихся письменно или устно условливаются о чем-то, что должно быть сделано, к примеру. Я осознанно говорю об этом подчеркнуто упрощенным бытовым языком.
Но если мы заглянем за этот слой в ту часть Образа Мира, которая ближе к простейшим взаимодействиям, то поймем, что договариваться мы можем, по сути, о двух вещах: или об Образе действия или об Образе вещи.
Когда мы договариваемся об Образе вещи, то на самом деле мы договариваемся об имени этой вещи или, точнее, какой образ нам привязать к определенному имени, чтобы другой нас понимал. Значит, вытаскивал из памяти тот же образ, когда будет названо это имя. Не думайте, что это было понятно только каким-то особенным старикам-докам из мазыков. Это общее место для всей русской народной культуры.

Прочитайте пару побасенок из сборника «Северных сказок» Н. Ончукова24, происходящих, кстати, все из того же Верхневолжья, что и мои мазыкские сборы.
Прибакулочка
Шел мужик из Ростова-города, стретилса ему мужик, идет в Ростов-город. Сошлись, поздоровались.
Ну, что у вас в Ростове хорошего деитца ?
А что у нас пошел мужик на поле, понёс семе посеять, да дорогой просыпал.
Это, брат, худо.
Худо, да не порато.
А что, брат, таково?
А он просыпал, собрал.
Это, брат, хорошо.
24 Северные сказки. Сборник Н.Е. Ончукова // Записки Императорского Русского Географического Общества по Отделению Этнографии. Т. XXXIII СПб., 1908. (Переиздано: СПб.: Тропа Троянова, 1998.)
А хорошо, да не порато.
А что, брат, таково?
Он пошел на поле, семе посеял, ему навадилася черная попова комолая бесхвостая корова, у него семе-то и поела.
А это ведь медведь был ?
А какой медведь, полно на хер пердеть! Я прежде медведя знавал, медведь не такой: медведь серой, хвост большой, рот большой.
А то ведь волк.
Какой волк, хер тебе долг! Я прежде волка знал: волк красинь-кёй, низинькёй, сам лукавинькёй, идёт по земли и хвост волокёт.
А то ведь лисича.
Кака лисича, хер тебе под праву косичу! Я прежде лисицу знал: лисича белинькая, малинькая, бежит, прискочит да сядет.
А то ведь заец.
Какой заец, хер бы тибе в задницу! Я прежде зайца знал, заец не такой: заец малинькой, белинькой, хвост-нос чернинькой, с кустика на кустик перелетыват, сам табаркаёт.
А то ведь куропатка.
Кака куропатка, хер бы тибе под лопатку! Я прежде куропатку знал: куропатка серинькая, малинькая, с ёлки на ёлку перелё-шывает, шишечки покляиват.
А это тетеря.
Кака тетеря, хер бы тебе запетерил! Я прежде тетерю знал:
тетеря белинькая, малинькая, хвостик черненькой, по норкам поска-кчват, сама почирикиват.
А это ведь горносталь.
А поди ты на хер, перестань. Да и прочь пошел.
Прибакулочка
Шел мужик из Ростова-города, стретилса ему, идет мужичек в /'остов-город; сошлисьи поздоровались.
Ты, брат, откудова ?
Я из Ростова-города.
Что у вас хорошего в Ростове деитца ?
А что, у нас Ваньку Кочерина повесили.

А за что его, милова, повесили ?

Да за шею.
Экой ты, братец, какой беспонятной, да в чем его повесили-то?
А в чем повесили в сером кафтане да в красном колпаке.
Экой ты какой беспонятной какая у него вина-то была?
А не было вина-то, он, сударь, не пил.
Экой ты беспонятной да что он сделал-то?
А что сделал он украл у Миколы подковки, у Богородицы венок с головы.
Эка, паря, милой Ваня, у его невелика была вина-то, да его и за это повесили.
Как видите, русская сказка, то есть русская народная культура не только обыгрывает это сложное явление несоответствия образа вещи ее имени или непонимание образа происходящего действия, но еще и почему-то соотносит это непонимание или глупость с матерной бранью. Однажды мне придется рассказать об этом гораздо подробнее, но и сейчас необходимо сказать, что старики называли самую основу Разума Материк, прямо соотнося ее и с взаимодействиями с матерями родной матушкой и матерью Сырой землей и с матерной бранью. Брань это не ругань, это война.

Матерная брань это война Разума с Дураком. Можно сказать, что это заклятия на изгнания из нас Глупости. Смех и Матерная брань два обязательных спутника Разума. Два волка, бегущие у ног этого Бога, или два ворона, сидящие на его плечах.

Но об этом в другой раз.

Содержание раздела