d9e5a92d

Сквозняк


Все меня слышат. Все стали самими собой. Скоро Восьмое марта.

Купим подарки женщинам. Сейчас мы откроем новый универсальный магазин, где вы сможете приобрести по умеренным ценам интересные вещи... Для себя и своих подруг...
Воспроизводим ситуацию из "Мастера и Маргариты". Мессир Воланд концентрируется. Ассистент Гелла становится за галлюцинаторный прилавок.
Подождите, еще не открыли,.. (Надо настроиться
и придумать, что дальше... Устал, черт дери...) Будьте любезны, займите очередь.
Опрометью бросаются, начинают толкаться. Если бы дверь не была галлюцинаторной, а взоры слегка мутноватыми... нипочем бы не отличили...
Позвольте, я впереди вас...
Вы здесь не стояли...
Вот и модель: коллективный невроз, потребительская лихорадка. Смещаются представления: мир делится на тех, кто стоит и кто не стоит: непримиримо враждебные партии. Время течет убийственно медленно. За один отстой в очереди выделяется столько адреналина, сколько хватило бы на убийство двух мамонтов.

Кассиршу, опаздывающую на восемнадцать секунд, словесно линчуют, но лишь появляется, все забыто и прощено.
Гражданин Первый с бдительностью носорога охраняет свое место. Посматривает на часы.
На ваших сколько?
Без пяти.
А на моих без двух. Открывали бы уж!.. Пора!.. (Стук в галлюцинаторную дверь.)
Тише, минутку терпения... Сейчас, минуточку, открываем... Большой выбор при слове "эн"...

Открывать можно?
Можно.
Ка-девять... эн!
Мне вон тот мохеровый шарф.
Мне французские туфли.
Коробку шоколадных конфет. Галлюцинаторные французские туфли, матовые или
лаковые, можно надеть тут же, оставив свои на сцене, все почти по Булгакову, только жаль, зрители этих туфель не видят впрочем, и это можно... Конфеты можно сразу попробовать и угостить мессира. Какая важность, что это сапожная щетка?
Экспериментальная модель общества: Всё-что-угодно воспроизводится четко и обнаженно. Сегодня эти люди благожелательны друг к другу, шутят, успешно сотрудничают. Завтра в подсознание введена иная программаи вот...

Почему завтра? Через секунду!
Лекция-гипноз в добром и квалифицированном исполнении может быть мощным средством психологического просвещения. Уничтожить внушаемость невоз-
можно, не нужно, но ее можно и нужно знать у других, у себя и сознательно обращаться. Видеть, знать, понимать чтобы истинно управлять собой и отбрасывать бред. Вот основное для предварительного разговора:
1) В гипнозе нет ничего страшного (и однако, вы меня немножно побаиваетесь).
2) Нет ничего сверхъестественного (и однако, я вам сейчас покажу чудо).
3) Гипноз не есть насилие одной воли над другою, но встречное взаимодействие (это сущая истина; однако на ней и играет манипулятор).
4) Гипноз во врачебном "классическом" варианте есть управляемый сон с сохранением избирательного контакта и управляемою внушаемостью (подробно, с примерами). Гипноз в других вариантах без усыпления есть управляемое изменение сознания (транс) путем воздействия на подсознание. Четкой границы между таким гипнозом и обыденным внушением нет.
5) В гипнозе можно испытать массу изумительных, фантастических переживаний; можно проявить неожиданные способности; можно приобрести навыки самообладания. (Это уже реклама, но искренняя и обоснованная.)
Остальное конкретные разъяснения: что не нужно во время гипнотизирования напряженно следить за своим состоянием, это мешает ему развиваться, как слежка за вдохновением. Что нельзя кричать вслух: "Вижу бутылку", но если хочется, можно смеяться (предупреждение насильственно-нервного смеха у некоторых молодых людей). Что не надо толкать в бок засыпающего соседа, это нечестно и так далее.

И конечно, полные и энергичные гарантии, что загипнотизированный не будет поставлен ни в какие унизительные положения, что не будут выведываться личные и государственные тайны.
Обычный вопрос: состоят ли гипнотизеры на особом учете?
Ответ: гипнотизеры состоят на учете у гипнотизеров.
Сквозняк
Главы из романа
Нет человека, который (вне рамок своей профессии)
не был бы легковерным. X. Л. Борхес
Предисловие публикатора
Если вы обратили внимание на эпиграф, то, возможно, заметили осторожные скобки, неуверенно помечающие в океане всеобщего легковерия островки, защищенные скалами знания или, скажем поосмотрительнее, рифами компетентности. Я бы все же решился, пожалуй, скобки эти раскрыть. И добавить: в своей профес-си человек, хоть и не легковерен, зато, как правило, суеверен.


Игра в автора и героя давно всем надоела. Ходы ее, наперед известные и подчиненные маниакальной цели процедить нечто личное вожделения ли, убеждения ли сквозь сито вымысла, никого более не волнуют; а меня, в рамках моей профессии, раздражают.
Ну что ты там прячешься, хочется прорычать автору, ну вылазь, бреши напрямик! Наберись духу и возгласи, как Флобер: "Госпожа Бовари это я." Разоблачайся, не затрудняй следствие, себе же во благо. А если жаждешь непременно подсунуть Вечности свой портретик, делай это по образцу "Джоконды". (Вы, наверное, знаете, уважаемый читатель но на всякий случай напомню это открытие величайшую искусствоведческую сенсацию. Точными измерениями с применением фотоналожений и пр. установлено, что Мона Лиза являет собой изображение самого Леонардо, женскую ипостась один к одному.)
Анонс!.. Читатели визжат, скрипят критические крючья, помоев теплится ушат, урчит науки пасть паучья, готовая переварить и выплюнуть останки драмы, и зуд свой удовлетворить спешат седые тетрадами...
?00
Герой и автор налегке опохмелиться поспешают к той самой медленной реке. Но лодки нет... Соображают: Хароп отправился в запой, а книга превратилась в чтиво.

Все, все сметается слепой предвечной силой примитива...
Значит, так. Я, чтобы не суетиться, беру на вооружение древний, до изнеможения бородатый литературный прием: роль публикатора. Представляю вам выдержки из некоего архива.

Большая такая папка, толстенная, до отказа набитая рукописями, рисунками, письмами, всевозможными документами. Беспорядочно, противоречиво, не всюду разборчиво, без начала и конца. Вы, читатель, чтобы не затрудняться, внушаете себе, что все это правда, вы уже понимаете, что хозяина архива в живых нет. Наследников-правообладателей тоже нет.

Папку мне, человеку литературно опытному и со связями, передал для обработки и публикации друг покойного, доктор Павлов Л. В., оговорив себе право изъятия и комментирования. Редкое везение цензор-помощник.
Автор настоящих заметок, царствие ему небесное, Антон Юрьевич Лялин врач, психолог, писатель, ученый, артист, музыкант, йог, поэт, телепат и так далее, вы уже вспомнили. Внешность: 176/69 конституция, как выражаются собаководы, сухая крепкая, лысоватый шатен, глаза цвета бутылочного, лицо неприметное, но с богатой мимикой типаж, ценимый нынешними режиссерами за пригодность практически для любых ролей.
Да, Антон Лялин персона довольно известная: автор нескольких знаменитых книжек, как то: "Молнии мозговых миров", "113 правил для утопающих", "0:0 в нашу пользу" (руководство по рукоприкладству, для суперменов), "Самоучитель игры на нервах" (для самых маленьких) и т. д. вы узнаете, да?
Передаю слово Антону Юрьевичу.
I. ПРОВИНЦИЯ ГИПНОЗ
Кто уверил тебя, что память собственность головного мозга? Вот картина достать, обрамить. Кинопленка пока не поздно, уничтожить, забыть...
Ошибка.
Память это учреждение, создающие жизнь. Все зыбко, только память тверда. Рождение производится памятью. Снами вечность пишет свой многотомник.

Смерти нет. Только жизнь и память, только память и жизнь, запомни.
Наслаждаясь земною пищей, на портрет в орденах и румянах не надейся. Тебя отыщут, в одеялах твоих безымянных обнаружат остатки спермы, оживят засохшие гены. Ты проснешься.

Сосуды, нервы, словно школьники с перемены, побегут на урок...
1. Техника быстрого счастья
Простите, можно? запоздало постучал, ввалившись в кабинет и увидев, что мой друг не один.
Да-да, вы назначены!.
С поспешной зверской гримасой Лар указал мне на стул в углу:
Мы скоро закончим, а вы бай-бай. Приспуститесь чуть ниже" Мышцы расслабьте... Голову к спинке стула. Запрокиньте немного, вот так." Внимание.

Я вас гипно- Закрыть глаза. Спать-спать-спа-ать. Вам теп-ло-оо, хорошо-о-ооо... Засыпаете глубже™ все глубже."
"Ага, подумал я с грустным злорадством, принимая игру, вот и до тебя добрались, коллега. Вздремнем. Стул у тебя, однако ж, скрипуч.""
Ларион Павлов. Ларик.
Занимаемся мы, как и прежде, одним и тем же, но в разных точках и по несовпадающему расписанию. После приема и сеансов приходится еще посидеть час-полтора, чтобы записать чепуху на медкарточках. Делать это при пациенте психотерапевту нельзя. На рабочем столе может быть что угодно: кукла, чайник, жираф, но никаких документов.

А лучше и без стола.
Ларик немножко медведь, крупен не ростом, но статью; не догадаться, что под этой неброской уютной мягкостью сидит силища. Хорошо шел по вольной борьбе, еще новичком тушировал чемпиона Москвы. Однокурсник, но институт кончил на год позже: вдруг заболел, пришлось взять академотпуск.

Нелады были с кровью нешуточные, и Лар, как признался потом, уже разработал во всех деталях сценарий самоотправки в отпуск иной, но там, куда собирался, распорядились иначе...



Содержание раздела