d9e5a92d

Теория Отто Ранка


И Художники, и Невротики подобны канарейкам в шахте. Они первыми ощущают предстоящие сдвиги в культурной среде.

Художник может придавать форму этим сдвигам, и иногда даже кажется, что он их осуществляет.
Поскольку великое искусство берет начало в сфере бессознательного, оно отображает наш коллективный опыт. Но создавать великие произведения искусства могут только да Винчи, которые, будучи чувствительными к движениям коллективного бессознательного и брожению душ, живут на самой границе сознания своей культуры.
Поскольку и Художник, и Невротик познают бессознательное, они осознанно соприкасаются с тем, что для большинства людей остается неосознанным. Невротик открыт тем же бессознательным движениям, что и Художник, но не умеет дать этим движениям позитивный выход.

Он испытывает огромное давление, как если бы его энергия попадала в шланг, завязанный узлом. Невротик, с одной стороны, не может отвергнуть движения своего бессознательного, а с другой - ему недостает смелости направить собственные прозрения во внешний мир через творческую деятельность.

Не веря в свои силы, он топчется на месте и сочится желчью нереализованного гения.
Отто Ранк называл Невротика artiste manque (несостоявшимся Художником), поскольку Невротик отказывается трансформировать свои внутренние импульсы в искусство. Терапия воли Отто Ранка
Отто Ранк - один из наиболее творчески одаренных учеников Фрейда. Однако его психотерапевтический метод, называемый терапией воли, рассчитан исключительно на представителей типа да Винчи и годится только для 10 % людей, то есть для одного человека из десяти.

Поскольку психотерапевты не очень хорошо понимали, к каким именно людям следует применят этот метод, он был забыт.
Ныне, зная о расстройстве под называнием СДВГ - темной стороне типа да Винчи (или "целостного человека" в терминологии Ранка), мы можем найти для терапии воли достойное место. Этот метод позволяет помочь Невротику (СДВГ) превратиться в Художника, или в "продуктивный" тип, по терминологии Ранка.
Если вы хотите познакомиться с теорией Отто Ранка из первых рук, рекомендую вам важнейшие его работы: "Художник и искусство", "Истина и реальность" и "Терапия воли" (Otto Rank. Art and Artist, Truth and Reality, Will Therapy). Подлинное искусство
В раннем автобиографическом произведении Джеймса Джойса "Портрет художника в молодые годы" alter ego автора Стивен Дедал развивает мысли Аристотеля о различии между не подлинным и подлинным искусством*. Первое искусство - кинетическое, то есть его цель состоит в том, чтобы инициировать в зрителе, слушателе или читателе то или иное эмоциональное движение, как это делают порнография и нравоучительные произведения.

Здесь творец ставит перед собой внешнюю цель - ему нужна определенная реакция аудитории.
Подлинное искусство, продолжает Стивен, статичное, поскольку его интересует только оно само (собственное внутреннее содержание), а не реакция публики. Это определение распространяется как на художников-творцов, так и на художников-исполнителей (актеров, музыкантов и т. п.).

Исполнители, так же как и . творцы, могут быть верны только своей Музе-вдохновительнице, не заботясь о том, как их искусство действует на окружающих и не особо ценя свою способность возбуждать в аудитории те или иные эмоции.
Проницательная публика способна отличать подлинных художников и исполнителей от неподлинных - тех, кто верен гению вдохновения, от тех, кто стремится только к внешней награде (именно о таких художниках Фрейд сказал, что они гоняются за славой, властью и любовью).
Кеннет Вапник, доктор философии Искусство предшествует науке
Искусство предшествует науке. Эрос привлекает к себе логос, и вместе они зачинают гения. Научные открытия делаются после того, как музы нашепчут в уши художника свои секреты.

Прежде чем родится великая идея, она танцует в уме творца. Жизнь - это музыка, поэтому познать ее можно, только испытав.
Позволим же нашему восприятию даровать нам видение того, что грядет. Станцуем же танец, который ученые когда-нибудь продублируют неопровержимыми доводами рассудка.


Говорить о музыке - все равно что танцевать об архитектуре.
Стив Мартин
Дабы принять и развить свою творческую продуктивную природу, следует для начала осознать, что мы никогда ее не поймем. Чтобы включиться в ритм и "драйв" танца на дискотеке, нам не нужно вычислять темп и такт музыки, а затем применять какой-то алгоритм, позволяющий двигаться в этом ритме.

Мы просто чувствуем музыку и при помощи своего чувства соединяем ее с чем-то в глубинах нашего существа. Так тело становится воплощением союза музыки с душой, и мы выражаем этот союз через внешние движения.
Иными словами, некоторые вещи выходят так далеко за пределы наших умственных построений, что для их выражения потребны средства, включающие в себя чувства и, возможно, мимолетный взгляд в будущее. Вот как говорит о неописуемом Джозеф Кэмпбелл*:
В беседе с синтоистским священником один нью-йоркский социолог отметил:
Я присутствовал на многих ваших церемониях и посетил несколько святилищ. Однако мне непонятна ваша идеология.

Мне непонятно ваше богословие.
Священник помолчал, глубоко погрузившись в свои мысли, затем медленно покачал головой и сказал:
Думаю, у нас нет идеологии. И богословия нет.

Мы просто танцуем.
То же касается выдающихся лидеров и людей искусства. Чтобы стать выдающимся лидером или художником, нужно нечто большее, чем просто отрыгнуть наружу то, что ты увидел во внешнем мире и переработал на основе ряда сложных "художественных" или "лидерских" принципов.

Нет, необходимо позволить своей душе вступить в подлинный контакт с тем, что ты ощущаешь, а затем отобразить результат этого контакта - тот импульс, который он в тебе пробудил.
Взять, например, высокие достижения в американском футболе. 20 ноября 1982 года команда "Калифорнийские Медведи" за четыре секунды до конца матча проигрывала противнику одно очко.

Не существует никакого "принципа", который помог бы победить в ситуации такого рода. Единственное, что тут может помочь, - это своего рода чудотворный гений.
В описанном ниже случае несколько мужественных футболистов стали творцами одного из величайших моментов в истории американского футбола. Кевин Моэн невероятным образом принял 57-ярдовую подачу через пять зон, а затем прошел через заслон из игроков всей Стэн-фордской команды, которые заблаговременно собрались для защиты.

Его тачдаун принес калифорнийцам победу со счетом 25:20.
Вы можете просмотреть этот незабываемый момент в записи по адресу в Интернете: http://www.davinchimethod.com/extras/greatmoments.
Вот как рассказывал о случившемся сам Кевин Моэн:
Комментатор: "Итак, стэнфордцы забили гол за четыре секунды до конца матча! Они вырвались вперед со счетом 19:20! Только чудо может спасти "Медведей" теперь, когда противники столпились на поле для защиты!"
Кевин Моэн (нападающий калифорнийцев):
"Сложно описать чувства, которые охватили нас в тот момент. Нами овладело спокойное безрассудство.

Мы выстроились для подачи. Нам не хватало одного игрока, поэтому я побежал прикрыть пустующее место на поле.

Подача пришлась на меня. Поймав мяч, я вспомнил одну тренировочную игру, которую периодически назначал нам тренер.

Это игра без правил: парни делятся на две толпы и просто пытаются отнять друг у друга мяч.
Получив подачу, я вначале хотел сам пробежать весь путь и совершить тачдаун, однако, заметив группу бегущих ко мне игроков Стэнфорда, решил пересмотреть свой план. Бросив взгляд влево, я увидел у боковой линии Ричарда Роджерса.

Он махал мне рукой, чтобы я передал ему мяч. Я так и сделал.

Очевидно, Ричард тоже намеревался совершить тачдаун, однако стэнфордские защитники перерезали путь и ему, поэтому он передал мяч новичку Дуайту Гарнеру. Дуайту тоже хотелось стать героем дня, он обошел пятерых парней из Стэнфорда, продвигаясь к зачетной зоне, но, к счастью, понял, что это ему не удастся, еще до того, как соперники повалили его на землю.
События развивались все интереснее. Мяч снова оказался у Ричарда.

Он побежал по полю, а я следом, прикрывая его со спины. Стэнфордский игрок загородил ему путь, Рич мгновенно оценил ситуацию и безукоризненно передал мяч назад - мне.

Однако откуда ни возьмись подлетел Мариет Форд, перехватил мяч и помчался вперед.
Чем дальше, тем интереснее. Я побежал вслед за Ма-риетом. Довольно скоро его взяли в клещи два стэнфорд-ских игрока; Мариет пригнулся и, не глядя, сделал передачу назад через плечо. До сих пор не понимаю, откуда он знал, что я там. Когда мяч упал мне в руки, началось самое забавное.

Игроки из Стэнфорда рассыпались по. всему полю! Я подумал, что самое время бежать к зачетной зоне.

Уэс Хауэлл блокировал последнего защитника передо мной, и я стал пробиваться через других игроков. Зачетная зона маячила впереди через пелену красного тумана.

Я пересек линию и возликовал.
Трибуны ревели. Как только прозвучал сигнал к окончанию матча, началось настоящее столпотворение. Калифорнийские болельщики хлынули на поле. В секторах, где сидели фаны Стэнфорда, воцарилась мертвая тишина.

Они просто не могли поверить в случившееся. Никто толком не понял, как все это произошло.

В пылу игры даже я сам не до конца сознавал свои действия. А теперь мы метались по полю, обнимая друг друга.

Этот славный миг навсегда останется в наших сердцах.



Содержание раздела