d9e5a92d

Cкрытое или латентное сопротивление


Если первому трансферентному сопротивлению не предшествует достаточное количество вспоминаемого материала, его разрешение сталкивается с трудностью, которая, правда, преодолевается по мере того, как возрастает опыт аналитика. Эта трудность объясняется тем, что по ходу разрешения сопротивления аналитику необходимо знать содержание материала бессознательного, а получить его он не может, поскольку его блокирует сопротивление. Почти как сновидение, каждое сопротивление имеет исторический смысл (исток) и современное значение. Затруднение можно преодолеть следующим образом.

Исходя из существующей ситуации, развитие которой можно наблюдать в зависимости от формы и значения сопротивления, необходимо отыскать современный смысл или значение и цель сопротивления. Затем на него можно повлиять с помощью интерпретации так, чтобы проявился инфантильный материал. Только с помощью последнего можно полностью удалить сопротивление.

Что касается обнаружения сопротивлений и определения их актуальных значений, тут конечно нет твердых правил; это преимущественно вопрос интуиции. Более тонкие и скрытые сопротивления требуют от аналитика большей интуиции. Другими словами, аналитик должен быть свободным от запретов и иметь к тому же особый дар.
Что такое скрытое или латентное сопротивление? Это такое отношение пациента, которое не выражается явно и непосредственно, как это бывает в случаях сомнения, недоверия, опоздания, молчания, отшучивания или отсутствия ассоциаций, но которая косвенно имеет место в процессе анализа. Излишняя уступчивость пациента или полное отсутствие проявлений сопротивления всегда указывает на скрытое и поэтому гораздо более опасное, пассивное сопротивление.

Я ухватываюсь за такое скрытое сопротивление, как только почувствую его, и не прерываю контакта с пациентом, пока не услышу достаточно для того, чтобы понять это сопротивление. Опыт показывает, что терапевтический эффект от контакта с пациентом теряется, если он происходил при наличии неразрешенного сопротивления.
Односторонняя, а следовательно, ошибочная оценка аналитического материала, неверное истолкование фрейдовского тезиса о том, что необходимо двигаться от поверхности, часто приводит к опасному непониманию проблемы, спешке и техническим затруднениям. Что означает "аналитический материал"? Обычное понимание этого термина следующее: коммуникации, сновидения, ассоциации, оговорки пациента.

Но надо иметь в виду следующее: любое поведение пациента имеет аналитическую значимость. Ясно обозначенный на семинаре опыт продемонстрировал, что поведение пациента: его взгляд, манера речи, выражение лица, одежда, рукопожатие и т. д. не только недооценивается аналитиками с точки зрения значимости для процесса анализа, но порой полностью игнорируется.
На Инсбрукском конгрессе Ференци и я, независимо друг от друга, были потрясены значимостью этих вроде бы формальных элементов терапии. Для нас они на долгие годы стали самой важной точкой отправления при анализе характера. Переоценка содержания материала обычно сопряжена с недооценкой, если не с полным пренебрежением манеры пациента излагать материал. Когда психотерапевт упускает из виду стиль поведения пациента или считает его чем-то незначительным, менее важным, чем содержание, он неосознанно придерживается концепции "психической поверхности", которая с точки зрения терапии опасна.

Если, к примеру, пациент очень вежлив и в то же самое время предоставляет обильный материал, говоря о своих взаимоотношениях с сестрой, здесь аналитик сталкивается с двумя параллельными содержаниями "психической поверхности". Любовь к сестре и его поведение, в нашем примере вежливость. Корни того и другого в бессознательном. Этот взгляд на психическую поверхность по-иному представляет нам правило, что двигаться надо всегда от поверхности. Аналитический опыт показывает, что за вежливостью и обходительностью в поведении всегда скрыта более или менее не осознаваемая критическая, недоверчивая или осуждающая позиция.

Иными словами, стереотипная вежливость пациента служит признаком негативного критицизма, недоверчивости или осуждения. Допустимо ли в этом случае интерпретировать кровосмесительную любовь к сестре, когда возникают соответствующие сновидения или ассоциации? Нет.



Есть веская причина выбрать эту, а не другую сторону психической поверхности и работать с ней в первую очередь. Если ждать, пока пациент сам начнет говорить о своей вежливости и ее причинах, можно допустить серьезную ошибку, поскольку такая черта характера неизменно обернется сопротивлением анализу. Причем то же самое верно и для других признаков сопротивления, пациент никогда сам об этой своей черте характера не заговорит, разглядеть же замаскированное сопротивление дело аналитика. Здесь может возникнуть серьезное возражение: мое утверждение, что вежливость пациента немедленно обернется его сопротивлением аналитику, неточно, поскольку в этом случае пациент перестал бы продуцировать материал.

Но в такой момент, особенно в начале анализа, наиболее важным является не содержательный, а формальный аспект материала.
Вернемся вновь к примеру с вежливостью: невротик в результате вытеснения имеет основания высоко ценить свою вежливость и все социальные соглашения, а также использовать их в качестве охраны или защиты. Правда, с вежливым пациентом иметь дело приятней, чем с грубым, но чистосердечным, который говорит аналитику, что тот очень молод или слишком стар, что у него старая квартира или скверная жена, что он выглядит дураком или что он еврей, что он ведет себя как невротик и было бы лучше поискать кого-нибудь другого, и т. д. Подобные вещи необязательно обусловлены феноменом переноса: в реальности аналитик никогда не бывает "чистым экраном"; его личностные характеристики это факт, который к переносу отношения не имеет. Но наши пациенты обладают необычной способностью чувствовать наши слабые точки; более того, нащупав их, многие берут реванш за то, что им навязано основное правило.

Есть такие, которые обладают откровенно садистским характером и получают садистское удовольствие от своей откровенности, к которой их призывают. Терапевтически это поведение ценно, хотя временами оно становится сопротивлением. Но подавляющее число пациентов слишком зажаты, тревожны и скованны чувством вины, чтобы спонтанно развить подобную откровенность. В противоположность многим моим коллегам я продолжаю утверждать, что в каждом без исключения случае анализ начинается с более или менее искренней позиции недоверия и критицизма, которая, как правило, остается скрытой. Чтобы убедиться в этом, необходимо с самого начала обсудить с пациентом все возможные причины его недоверия и критицизма, которые присущи ситуации (новая ситуация, незнакомый человек, мнение других об анализе и т. д. ). Только с помощью такого откровенного разъяснения со стороны аналитика пациент может доверять ему.

Технический вопрос о том, когда надо обсудить эту, необязательно невротическую позицию недоверия и критицизма пациента, вовсе не составляет труда. Это надо сделать, пока между аналитиком и пациентом еще существует стена условной вежливости, но при этом необходимо избегать глубоких интерпретаций бессознательного.
Мы не можем продолжать обсуждение техники интерпретации, не включив сюда развитие и лечение трансферентного невроза. При точном результативном анализе первое сильное трансферентное сопротивление не заставит себя долго ждать и скоро проявится. Мы должны понять, почему первое существенное сопротивление анализу, возникающее непроизвольно и в соответствии со структурой конкретного случая, связывается с личностью аналитика; что такое мотив, который Ференци назвал "трансферентной компульсивностью".

Настойчиво следуя основному правилу, мы создаем ситуацию, при которой на поверхность начинают вырываться запретные вещи. Рано или поздно пациент начинает выставлять защиту против их проникновения в сознание. Сначала эта защита направлена исключительно против вытесненного материала, но пациент не знает ни о присутствии в нем этих запретных вещей, ни о том, что он защищается от них. Как доказал Фрейд, само по себе сопротивление бессознательно.

Оно представляет собой эмоциональный процесс и поэтому не может остаться скрытым. Как и все, что имеет иррациональную основу, этот аффект пытается найти рациональное основание, зафиксироваться в актуальной ситуации. Таким образом возникает проекция: пациент проецирует на того, кто настаивает на соблюдении основного правила, тем самым разжигая целый конфликт.

Перемещение защиты от бессознательного на терапевта несет с собой перемещение бессознательного содержания. Оно тоже перемещается на аналитика. Он становится, к примеру, строгим отцом или любящей матерью.

Совершенно ясно, что эта защита может вызвать только негативное отношение. Поскольку аналитик стал тем, кто нарушил невротическое равновесие, он автоматически становится врагом, независимо от того, какие импульсы спроецированы на него: любви или ненависти. В любом случае присутствует защита против самих импульсов.
Если первыми проецируются импульсы ненависти, то трансферентное сопротивление однозначно отрицательно. Если же это импульсы любви, реальное трансферентное сопротивление будет иметь место в качестве демонстрируемого, но неосознаваемого положительного переноса. Однако оно регулярно оборачивается реактивным отрицательным переносом отчасти потому, что неминуемо возникает разочарование и соответственно последующая реакция на это, так и потому, что по мере того, как под давлением импульсов ощущений сопротивление стремится проникнуть в сознание, пациент защищает себя от него, всякая же защита порождает негативное отношение.



Содержание раздела