Нагорный - Крах доллара
Какова обеспеченность доллара, устоит ли он вместе с американской экономикой в ближайшей и среднесрочной перспективе и что каждый из сценариев будет означать для России и российских граждан - такие остросюжетные и весьма сущностные вопросы поднимаются в представляемом коллективном труде ряда российских ученых и экспертов, людей со значительным научным и практическим опытом.
Следует сказать, что эта книга родилась довольно внезапно, в рамках реакции на весьма сенсационный прогноз, сделанный двумя экономистами, бывшими сотрудниками аналитического управления Администрации Президента, относительно неизбежности краха доллара в достаточно близкой перспективе. Это исследование, которое было осуществлено в конце прошлого и начале нынешнего года, нашло блестящее подтверждение в апрельском схлопывании американского фондового рынка высокотехнологических корпораций -НАСЛАК и впоследствии осенью 2000 г., когда начался неудержимый рост мировых нефтяных цен.
Естественно, подобные события и удавшиеся прогнозы не могут не вызывать живейшую дискуссию среди научной и политической общественности, тем более что по времени эти выкладки совпадали с формированием новой президентсткой вертикали в России и избирательной кампанией в США.
Именно такие обсуждения состоялись весной-летом 2000 года в АСПЭК под руководством М.Малютина, что и привело к написанию данной работы. Актуальность книги несомненна, поскольку она посвяшена весьма животрепещущей теме: попытке заглянуть в ближайшие политико-экономические перспективы нынешнего усложняющегося мира, и конечном счете - складывающимся реалиям положения России в нем.
Перед читателем, однако, не научная монография с един-ной концепцией. Это лишь сборник статей, которые объеди-нияет только предмет исследования.
Но этим и ценна работа, поскольку в ней отражаются если и не все существующие подходы в российском научно-политическом спектре, то во всяком случае подавляющая их часть.
В этой разноплановости и заключается наиболее сильная сторона книги. Позитив для читателя, чем бы он ни занимался и каких бы взглядов ни придерживался, состоит в том, что ему предоставляется право самостоятельно сравнить приводимую аргументацию, выделенные факты и тенденции, наконец, силу и глубину анализа каждого из авторов.
Свой итоговый вывод читатель будет соотносить и с перспективами России.
Безусловно, подобный труд поможет российскому обществу лучше уяснить тот тупик, в котором оно оказалось, преследуя химерические цели в последние годы, когда внешний мир продолжал уходить в длительный научно-технический и финансовово-экономический отрыв, а в России занимались перераспределением собственности, сломом своего научного потенциала и воровством. Итоги становятся особенно впечатляющими на створе веков и эпох.
Интересно и то, что все авторы констатируют отставание и ослабление России в геометрической пропорции. И при разности идеологических ориентации автоматически задается вопрос, а когда же Россия сумела вырваться на второе место в мире по практически всем силовым и экономическим параметрам? Поразительно, но факт: в конце 80-х годов СССР стоял на пороге нового технологического рывка.
Но полное отсутствие навыка к информационно-психологическому моделированию общественного сознания и в первую очередь элитной его части, недостаток понимания процесса сочетания личного интереса с общегосударственным и удивительная волевая слабость руководства привели к хаотичным политическим реформам и разрыву территориального, технологического и информационного единства страны.
На данный момент аналогичные признаки все сильнее появляются и в положении РФ, равно как и в линии высшего руководства России. Именно к нему обращаются авторы, полагая, что воля и разум должны победить в этот поворотный момент русской истории.
Кроме того, книга интересна и в плане чисто политическом, поскольку она ставит наиболее насущные проблемы современности.
Во-первых, тем, что она открывает соединение разноплановых факторов в механизме воздействия США на современный экономический и политический мировой порядок, стремясь к установлению своей окончательной гегемонии с формированием единой пирамиды политической и экономической власти, которая и сведет цивилизацию с ее многовековой историей в рамки одного каркаса Пакс-Американа. Такой подход позволяет чрезвычайно рельефно увидеть инструменты и конкретные примеры того, как Вашингтон добивается желаемых стратегических результатов используя то, что до последнего времени не имело внешне никакого касательства к внешнеполитической деятельности, а именно: оперирование негосударственными рычагами стратегии, где доминантные положения занимают информационно-технотронные и финансоэкономические манипулятивные системы.
Именно они, находясь внешне за пределами госструктур, выполняют главнейшую функцию в формировании Нового миропорядка, в первую очередь через унификацию информационно-психологических стереотипов международных элит.
Во-вторых, уходя от вопроса рухнет или нет доллар, книга выводит читателя на новый уровень понимания того, каким образром, США и политико-информационный истэблишмент Америки успешно справляется с объективными тенденциями негативного порядка. Соответственно, это ведет к ответу на вопрос, как происходит успешная манипуляция как промышленноразвитыми капиталистическим странами, так и развивающимся миром, куда в последнее время все активнее вталкивают и Россию.
В-третьих, анализ с разных позиций широкого круга вопросов современного положения мировой экономики и руководящей роли в ней США очерчивает и ориентиры русского ответа, который должен быть неординарным и сбалансированным, исходящим из рывка для перехода на качественно более высокий технологический уровень, причем не только в технике и технологиях, но и в психологической устойчивости, информационном прорыве, способности видеть и использовать слабые места в ткани соперников-партнеров.
Выводы, которые будут сделаны читателем совместно с каждым из авторов, зависят во многом от системы ценностей, которые исповедует тот или иной человек. И если аналитики демократически-реформаторской ориентации подчеркивают необходимость дальнейшего ускоренного встраивания в сложившийся мировой порядок на условиях, которые указываются Западом и главным образом США, то консервативно-патриотическое крыло обосновывает приоритет внутреннего развития и внутреннего рынка с упором на временную автаркию, которая должна дать возможность консолидироваться, накопить силы и средства с тем, чтобы сделать (как это и происходило неоднократно в истории России) бросок вдогонку, а возможно и найти неординарный путь к выходу на следующий качественный уровень, который уравнял в очередной раз в мировом историческом процессе нашу страну с другими наиболее передовыми странами мира.
Сравнение данных подходов - при том что каждый из экспертов вводит в научный оборот новые данные и новые соображения - позволяют читателю более объемно взглянуть на складывающиеся объективные условия, отказавшись от многих стереотипных установок и заблуждений, которые господствовали последнее десятилетие как в СМИ, так и в научном мире.
Более того, исполнительная власть и прежде всего новый президент должны сделать в ближайшие месяцы свой окончательный выбор. Этот выбор и определит, куда будет двигаться Россия, исходя из своих задач, возможностей и внешних вызовов.
Всему вышесказанному и служит данная работа. Сценарий крушения доллара в ближайшей перспективе
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ В РФ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ МИРОВОЙ ДОЛЛАРОВОЙ СИСТЕМЫ
Крах долларовой системы, которую авторы исследуют в своей работе, обусловлен не чисто научными интересами. Напротив, анализ слабостей доллара как мировой расчетной единицы делается в разрезе экономического положения России, разработки вероятных сценариев российского ответа на приближающиеся мировые катаклизмы, в разрезе комплексной экономической программы.
Разработка экономической программы для России на сколько-нибудь длительный период, а тем более на десятилетие, требует тщательного учета международного контекста, в котором будет происходить ее реализация. Все существующие на сегодня программы фактически игнорируют это обстоятельство.
Их разработчики либо держали в уме существующее исключительно на момент написания положение дел, либо строили прогноз на основе сложившихся пропагандистских клише: глобализация, либерализация и т.п. Такая ситуация вполне ожидаема. Полный спектр экономических взглядов (от явно проамериканского атлантизма-либерализма до ортодоксальной политэкономии социализма), который существовал в СССР в 60 - 80-х годах, в начале 90-х было целенаправленно разрушено.
Государство отказало в праве на участие в разработках своих программ практически всем участникам этого сообщества, за исключением представителей того направления, которое С.Глазьев характеризовал как оголтелый либерализм, все критики этого направления были дискредитированы на официальном уровне. Как следствие, альтернативные течения экономической мысли были практически полностью отстранены от бюджетного финансирования (как прямого, так и за счет иностранных кредитов под гарантии бюджета), и их влияние на разработку государственной экономической политики существенно сократилось.
Что касается либерального крыла, то здесь ситуация иная. Миллиардные долларовые вливания существенно его усилили, сделали возможной целенаправленное идеологическое воздействие на целое поколение российских экономистов, которые просто не представляют себе альтернативы этой политики в самой экстремистской его форме - абсолютном монетаризме, подвергающемся критике даже в США.
Необходимо добавить еще один аспект. Специфика российских либералов состоит в том, что значительная часть из них искренне убеждена, что власть в России должна принадлежать капиталистам (лучше, конечно, своим, но и чужие предпочтительнее, чем отечественные коммунисты). По этой причине, разработку любых экономических планов они были склонны поручать (и продолжают это делать в настоящее время) подходящим субъектам рынка (хорошо, если отечественным, а то и чужим). Свою задачу они при этом видят в том, чтобы протащить эти планы, выражающие мнение будущей и настоящей элиты страны, через систему исполнительной или законодательной власти.
Как следствие, вся система олигархического капитализма (по идее, грубо противоречащая основам настоящего либерализма), появилась и поддерживается во многом за счет деятельности отечественных либералов. В то же время, существенным недостатком такой системы является отказ самих либеральных экономистов от долгосрочного планирования в пользу получения сиюминутной прибыли, причем не экономикой вообще и государством в частности, а именно конкретными субъектами, преследующими исключительно личные цели.
Такая однобокость, идеологизированность, а также отказ от главного козыря любой экономической власти: контроля за долгосрочным планированием, приводит к тому, что российская либеральная элита просто не может себе позволить вступать в споры с конкурентами. Как следствие, все, что противоречит ее либеральной идеологии, просто не замечается и игнорируется.
В этом смысле российский экономический либерализм с точки зрения концепции К.Поппера о фальсифицируемости является такой же лженаукой как фрейдизм, астрология или ортодоксальная политэкономия социализма, которые не могут быть опровергнуты в рамках собственной внутренней терминологии.
Как следствие, либеральные руководители российской экономики не в состоянии адекватно оценить реальные мировые экономические процессы. В 1997-98 годах жизнь грубо опровергла разработанные на такой сомнительной базе планы. Кризис в Юго-Восточной Азии разразился совершенно неожиданно для создателей экономической стратегии России. Но это было бы еще полбеды.
В конце концов, он оказался неожиданным и для подавляющего большинства западных либеральных аналитиков. Беда в том, что не были адекватно и вовремя оценены возможные последствия этого кризиса для России, не были внесены соответствующие коррективы в экономическую стратегию.
В результате август 1998 года прошел в максимально тяжелой для России форме. В сложившихся обстоятельствах, разумеется, полностью избежать кризиса было невозможно, но смягчить его, сгладить последствия для населения и народного хозяйства путем принятия необходимых превентивных мер, возможность была.
В настоящее время ситуация в мировой экономике с точки зрения развития российской выглядит относительно благополучно. Однако это вовсе не означает, что мы не должны рассматривать неэкстраполяционные, в том числе и неблагоприятные, варианты развития событии и разрабатывать соответствующие меры реагирования. Пока еше на Западе считается дурным тоном всерьез говорить о возможности мирового экономического кризиса. Публикации на эти темы, хотя их количество постоянно растет, тонут в потоке пропагандистских статей, призванных доказать, что все идет нормально.
Однако наряду с казенным оптимизмом нарастает и волна тревожных ожиданий. Все чаше и чаше проводятся аналогии с 1929 годом.
Аналогии некорректные, поскольку условия коренным образом различаются, однако, как мы увидим далее, последствия некоторых потенциальных сценариев действительно напоминают Великую депрессию.
К сожалению, подавляющее большинство источников рассматривают исключительно феномен так называемой новой экономики, причем на эмпирическом уровне. Последнее понятно - короткая история новой экономики не дает возможности построить для нее достаточно адекватные модели, и в этом смысле современная наука не может точно определить, подошла ли она к опасной черте, перешла ли за нее, или еше имеет большой запас прочности.
Настоящий текст представляет собой описание механизмов развертывания возможного мирового экономического кризиса. Некоторые из этих механизмов действуют уже сейчас, некоторые с большой долей вероятности начнут действовать в ближайшее время.
При этом авторы не стремились подкрепить свои выводы подробным статистическим анализом - поскольку, как уже отмечалось, невозможно убедительно показать реальное относительное значение различных экономических факторов, в частности, относительного веса новой экономики.
По нашему мнению, ее значение сильно преувеличено, причем именно в последнее время все более и более существенное значение начинают играть классические механизмы промышленной экономики, действующие с начала XIX века до середины текущего, которые описывали классики экономики прошлого и начала нынешнего века. Именно по этой причине, те авторы, которые пишут о возможном кризисе все время упоминают 1929 год - дело не только в том, что это был последний масштабный экономический кризис, но и, если так можно выразиться, в стиле и запахе того времени.
При этом большая часть либеральных критиков концепции наступающего кризиса не опровергают по существу высказываемые доводы, а лишь приводят аргументы (не всегда убедительные), что эти доводы устарели и не являются актуальными, что в очередной раз подчеркивает идеологическую близость авторов этих аргументов к их уже практически исчезнувшим социалистическим оппонентам и вполне процветающим апологетам американского образа жизни.
В то же время авторы настоящего текста ни в коем случае не настаивают на том, что кризис безусловно должен произойти в ближайшее время. Они лишь говорят, что те механизмы, которые описаны ниже, и существование которых, в общем, не оспаривают даже оппоненты, должны привести к кризису, если они достаточно полно описывают ситуацию.
Если до конца зимы 2001 года кризиса не будет, то авторы готовы пересмотреть свои аргументы в части, что существуют другие, не менее сильные экономические факторы, которые в настоящем тексте не упомянуты или недостаточно учтены.
В заключение этого введения хотелось бы высказать благодарность тем, кто своими советами и замечаниями помогал нам в работе: Э.Б.Ершову, В.А.Новичкову, А.С.Чернавскому, Д.В.Украинскому, Г.С.Шкурко, В.Г.Владимировой, В.Е.Цапели-ку, Л.В.Иванову и ряду других.
НОВАЯ ЭКОНОМИКА США И ПРИБЛИЖАЮЩИЙСЯ КРАХ ДОЛЛАРА
2.1. ДИСПРОПОРЦИИ И НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ УКЛАДЫ
Основным двигателем развития промышленности на протяжении всей истории человечества были внутренние диспропорции. Практически все новые технологические уклады, серьезно изменившие мировую экономику, появлялись по одной и той же типовой схеме.
В ее начале - появление нового продукта, пользующегося повышенном спросом на потребительском рынке. На первом этапе его производство растет более быстрыми темпами, чем экономики в целом, норма прибыли при его производстве существенно выше, чем в среднем по промышленности.
Как следствие, он начинает активно использоваться в других секторах экономики, то же относится и к связанным с ним технологиям (естественно, речь идет о продуктах, имеющих универсальное применение, например, продукции химических отраслей в конце 50-х - начале 60-х годов).
В результате все прочие сектора подтягиваются вслед за лидером, в них растет производительность труда, сближаются нормы прибыли. На этом этапе новый и старые сектора начинают активно взаимодействовать, оказывать влияние друг на друга.
Формируется новый целостный технологический уклад, который гармонично развивается до момента очередного прорыва.
Это, конечно, очень обобщенное описание. Тем не менее, эта схема отражает все основные условия формирования новых технологических укладов, происходивших до последнего времени.
Однако самая последняя революция, связанная с развитием информационных технологий, резко выбивается из этой общей картины.
ИНФОРМАЦИОННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ТРАДИЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
До сих пор не произошло существенного воздействия нового информационного сектора на традиционный, в первую очередь промышленный, в смысле существенного увеличения эффективности последнего, роста в нем производительности труда и нормы прибыли.
Отметим, что мы не имеем в виду механизмы управления или маркетинговые технологии, которые как раз сильно изменились (см. ниже). Имеются в виду именно промышленные технологии.
Более того, сейчас даже трудно себе представить, каким образом и когда такое влияние может быть оказано, по крайней мере, в ближайшее десятилетие.
При этом речь не идет о принципиальном отсутствии соответствующих технологий. Они просто не внедряются, что, разумеется, не способствует их дальнейшей разработке.
Причин указанного феномена множество. Укажем на те из них, которые нам представляются важнейшими.
Во-первых, это гигантское различие характерных времен в новом и традиционном секторах экономики. Любая попытка перестроить промышленное производство с учетом достижений информационных технологий морально устаревает уже на стадии проектирования: за короткий период сменяется несколько поколений компьютеров, существенно расширяется и видоизменяется информационное поле, принципиально меняется программное обеспечение.
Эти изменения происходят не только очень быстро, но и часто непрогнозируемо, поскольку контролируются несколькими монополистами (типа Microsoft), которые в своем поведении определяются, разумеется, не интересами пользователей, а лишь собственными соображениями. Эти соображения часто бывают совершенно недоступны для понимания широкой общественности и независимых экспертов: так, колоссальные потери от компьютерных вирусов в последнее время, вызваны исключительно специфической технологией программы Outlook express.
Во-вторых, внедрение новых информационных технологий реально окупается только в случае существенного, по сравнению с существующим, увеличения объемов производства и продаж (см. ниже).
В-третьих, внедрение этих технологий требует соответствующей квалификации персонала. При этом требуется повышение уровня оплаты труда, адекватное оплате в информационных секторах (т.е. увеличение издержек в разы).
По этим и другим причинам все попытки внедрения новых информационных технологий связаны с очень большими рисками, чрезмерными по понятиям как менеджеров предприятий традиционного сектора, так и, что более важно, финансовых институтов.
Таким образом, разрыв между традиционными и информационными секторами экономики, и без того уже значительный, растет, и будет расти еще больше. Этот феномен уже получил широкое признание мировой общественности (хотя до сих пор еще до конца не осознан).
Это следует из того, что уже устоялось разделение экономики на две части: старую, где рост производительности и доходности остался на стабильном уровне, и новую, где рост производительности и доходности составляет иногда до 10% в месяц. Заметим, что в ходе предыдущих технологических революций такого противопоставления не было.
МАРКЕТИНГОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ НОВОЙ ЭКОНОМИКИ
В то же время, основные потребности конкретных людей продолжала удовлетворять именно старая экономика.
В реальных жизненных условиях трудно объяснить человеку, зачем его компьютеру каждые три месяца увеличивать производительность (отметим, что в США до сих пор работает большое количество принадлежащих частным лицам компьютеров с давно устаревшими 486 процессорами).
Как следствие, новая экономика была вынуждена искать для себя иные приложения, которые бы оправдывали ее существование.
Поэтому новая экономика стала изобретать именно для отдельных людей все новые и новые услуги, для которых эта производительность необходима (новые версии компьютерных игр, технологии передачи оцифрованных изображений и музыкальных произведений и т.д.). Средства массовой информации непрерывно вдалбливают в головы своих читателей, что ни один современный человек без этих технологий обойтись не может (в отличие от новой машины, большого дома или просторной квартиры), но пока их использует все-таки существенное меньшинство.
Более того, значительная часть тех, кто их использует, может по большому счету отказаться от этого без особенного ущерба для себя.
Однако модели развития новой экономики предполагают, что ее услуги должны стать всеобщими уже в ближайшее время.
Это предположение играет важную роль при определении будущих потенциальных доходов новой экономики. Дело в том, что одной из ее главных составляющих являются маркетинговые технологии на основе Интернета, которые, в случае их внедрения, реально обеспечивают колоссальный рост доходов. При этом одним из важных свойств этих Интернет-технологий состоит в том, что их внедрение требует очень больших предварительных инвестиций, а окупаемость достигается только при очень больших масштабах развития проектов.
При этом рост прибыли зависит от количества продаж экспоненциально - т.е. после достижения масштабов окупаемости даже небольшие увеличения приводят к колоссальному ее увеличению. При этом на нынешнем уровне развития Интернета масштабы, обеспечивающие окупаемость проекта, автоматически приводят к существенному влиянию монополистических эффектов на его развитие - настолько сильному, что не очевидно, а могут ли вообще в ближайшем будущем существовать окупаемые интернет-проекты в нормальной конкурентной среде.
Иными словами, на начальной стадии любого проекта новой экономики абсолютно необходимы колоссальные издержки на построение сети продаж, которые со временем и должны дать прибыль. Избежать этих затрат невозможно, а значит, из сотен и тысяч нынешних продавцов на рынках информационных технологий в рамках развития новых технологий выживут единицы, а остальные должны умереть (а вложившиеся в них инвесторы - потерять значительную часть своих денег).
Шансы выжить имеет только тот, кто сумеет потратить на развитие больше всех.
Необходимо также отметить, что реализация маркетинговых технологий на базе Интернета автоматически ведет к уничтожению большого сектора в сфере потребительских услуг. Это ведет к существенному перераспределению финансовых потоков, в частности, к их значительной концентрации.
В классической промышленной экономике рост числа продаж тоже ведет, за счет снижения издержек, к росту прибыли, даже без учета монополистических эффектов.
