Отступление от темы - о социализме
На промышленном предприятии власть принадлежит тем, кто принимает решения. В развитом предприятии власть эта перешла окончательно и бесповоротно от индивидуума к группе. Произошло это потому, что только группа обладает необходимой для принятия решений информацией.
И хотя, согласно уставу корпорации, власть в ней принадлежит владельцам, требования, диктуемые развитием техники и планированием, обусловили переход власти в руки техноструктуры.
Техноструктуре принадлежит власть везде, где развитие техники и планирование становятся характерными чертами производственного процесса. Власть техноструктуры это явление, присущее не только тому строю, который на языке идеологии называется системой свободного предпринимательства, или капитализмом. Если вмешательство частной власти в лице собственников должно быть устранено в частной фирме, то подобным же образом следует устранить вмешательство государственной власти в государственной фирме.
В противном случае ущерб будет такой же, какой приносило вмешательство Форда и Эйвери.
В результате, подобно тому как вызывает недоумение капитализм без контроля со стороны капиталистов, будут удивляться социализму без контроля со стороны общества. Окончательным следствием явится коренной пересмотр перспектив социализма, по крайней мере той его формы, которая большинству социалистов представляется идеальной.
Три примера развития техноструктуры при социализме помогут уяснить эти вопросы.
После Второй мировой войны в Англии был введен ограниченный социализм под парламентским надзором. Англичане, будучи прирожденными администраторами, поняли необходимость предоставления самостоятельности национализированным отраслям. Камнем преткновения, с виду незначительным, а фактически решающим, оказалась процедура парламентских запросов.
В случае применения этой процедуры по поводу решений, принятых техноструктурой, министрам следовало заранее быть в курсе каждого решения. В противном случае их могли обвинить в пренебрежении служебными обязанностями. Но решения, особенно самые важные, по которым вероятность парламентского запроса была наибольшей, принимаются на основе сложной и специальной информации. Если бы министр захотел иметь квалифицированное суждение, то он нуждался бы в помощи специального штата.
Ответственность, таким образом, переместилась бы от фирмы к министерству. Потери времени также были бы велики. Только в том случае, если исключалось подобное парламентское вмешательство, фирма и ее техноструктура могли действовать ответственно и быстро в вопросах, требующих специализированной информации.
Вследствие этого угольная и газовая промышленность, электроэнергетика, транспорт, авиакомпании и другие отрасли, находящиеся в государственной собственности, получили самостоятельность.
Такая самостоятельность необходима как для принятия текущих решений, так и для того, что считается важными проблемами экономической политики. Следует ли полагаться на атомную энергию в производстве электроэнергии это отчасти вопрос экономической политики. Но сравнительные преимущества атомных и молекулярных реакций при производстве электроэнергии оцениваются лишь на основе различных научных, технических, экономических и плановых соображений. Лишь комитет или, точнее, система комитетов могут объединить знания, квалификацию и опыт, необходимые для такой оценки. Подобным же образом решается вопрос, должна ли обслуживать Северную Атлантику американская или английская авиалиния.
Это относится, хотя и в несколько меньшей мере, к вопросу о пересмотре шкалы заработной платы или об улучшении работы железных дорог. Повсюду группа владеет монополией на компетентное знание. Вследствие этого в Англии «государственная корпорация вплоть до настоящего времени на деле не подотчетна парламенту, чьи функции ограничены нерегулярной и, как правило, неэффективной критикой ex post facto»1.
Для большинства социалистов цель социализма состоит в общественном контроле над производством. Демократические социалисты подразумевают под этим
1 «Corporation in Modern Society», Edward S. Mason, ed. Cambridge, 1959, p. 268. Эти слова принадлежат Кросленду экономисту, видному деятелю английской лейбористской партии и, в период написания этой книги, министру образования.
определенное законодательство. И никто (разве лишь немногие) не стремится к такому социализму, где власть осуществлялась бы автономными единицами. Но ведь именно здесь должна сосредоточиться власть. И повторяем, это верно в отношении не только второстепенных решений, где делегирование власти подразумевается, но и важнейших решений, где парламент, казалось бы, должен иметь право голоса.
Не имеет значения и то, что капиталисты, эти извечные враги социалистов, также оказываются отстраненными от власти. Большинство социалистов продолжает рассуждать по старинке, не считаясь с реальностью. Они не видят либо не хотят признать, что капиталисты точно так же отстранены от власти.
Капитализм, мол, остается капитализмом. Но нарастает озабоченность по поводу того, как мало изменений приносит национализация отрасли. «Если бы вдумчивый наблюдатель с Марса или Венеры мог посетить Землю и обследовать все крупные современные промышленные концерны государственные и частные в качестве действующих предприятий, то, как мне кажется, он отметил бы лишь их поразительное сходство»1. Независимо от того, идет ли речь о государственной или о частной собственности, техноструктура обладает сходными полномочиями и использует одинаковые групповые методы для принятия решений.
Неудивительно поэтому, что она во многом схожа.
Покойный Эньюрин Бивен реагировал на тенденцию перемещения власти к техноструктуре требованием усилить парламентский контроль. Это, разумеется, привело бы к столкновению с техноструктурой, чувствительной к внешнему вмешательству. Контроль осуще-
1 A.M.F. Palmer, On Public Accountability, «Socialist Commentary», January, 1960, p. 13.
ствлялся бы в ущерб компетентности. Так и получилось. Ниже я остановлюсь на ряде примеров.
Большинство же социалистов пришло к выводу, что государственные корпорации являются в силу их природы «замкнутыми, безответственными организациями, не поддающимися проверке со стороны общества и демократическому контролю»1. Эти социалисты прекратили борьбу за государственную собственность либо ратуют за нее только на словах. Социализм для них означает социалистическое правительство, сознающее, что социализм в старом понимании невозможен.
В ряде молодых государств были предприняты усилия по осуществлению общественного (social) контроля, отвергнутого в ходе британского эксперимента. Это был, пожалуй, наиболее неудачный из экспериментов в странах, стремящихся к экономическому развитию.
В Оксфорде, Лондонской школе экономики и Сорбонне англичане и французы обучали элиту из своих бывших империй в духе глубокой веры в социализм. К этому позднее добавилось одно практическое обстоятельство. Значительную часть средств, предназначенных на их развитие, молодые государства получали из других стран в виде государственной помощи.
Если же средства добывали на месте, то не из добровольных сбережений частных лиц и корпораций, а путем внутреннего налогообложения или из других государственных источников2. Представлялось естественным, что
1 «Corporation in Modern Society», p. 268.
2 Особенно в результате закупки ресурсов у частных лиц и фирм, что вело к принудительным сбережениям в частном секторе посредством инфляции.
государству следует вкладывать собранные им средства в компании, находящиеся в государственной собственности. Да и не всегда были в наличии частные предприниматели, обладающие необходимыми знаниями и чувством ответственности.
В Индии и на Цейлоне, а также в некоторых африканских странах в отличие от Англии государственным предприятиям не была предоставлена самостоятельность. Здесь социалистические убеждения выразились в требовании парламентского контроля, то есть права обследовать сметы и расходы, обсуждать общую политику и в особенности запрашивать руководство корпорации через ответственного министра по поводу любого его решения. Но здесь, как и везде, обращение к министру с запросом предполагает его осведомленность. Он не может выдать свою неосведомленность, не признав тем самым, что он не нужен; в этом никто добровольно не признается, хотя такая ситуация достаточно часто встречается в политике. Технический персонал в молодых государствах обладает меньшим опытом, чем в развитых странах.
Организация производства менее совершенна. Это ведет к ошибкам и внушает членам парламента и государственным чиновникам мысль о необходимости тщательного анализа решений, принятых предприятиями, со стороны более ответственных и предположительно более компетентных властей1. В условиях бедности непотизм и фаворитизм становятся одновременно и более заманчивыми и более опасными, чем в богатой стране, где нетрудно найти работу и завя-
1 В Индии, в частности, в наследство от колониального прошлого осталась иллюзия неограниченных возможностей администрации, вплоть до решения чисто специальных вопросов.
зать деловые отношения1. Это приводит к усилению государственного вмешательства. А жесткие правила в области кадров и государственной службы, установленные англичанами как способ решения административных проблем в условиях низкого уровня развития, распространяются и на государственную фирму и препятствуют быстрому формированию и перестройке функциональных групп в соответствии с меняющимися условиями.
А в этом, как мы видели, состоит суть эффективности техноструктуры2.
В результате того, что техноструктуре было отказано в самостоятельности и возможности приспосабливаться к изменяющимся задачам, ее деятельность явно ухудшилась. Задержка, связанная с проверкой решений, оказывалась весьма дорогостоящей. В хозяйственной деятельности неверное решение часто может быть изменено с небольшим ущербом, если ошибка вовремя выявлена.
Однако ущерб, связанный с отсрочкой решения когда люди и машины бездействуют в ожидании его принятия, невозможно возместить.
1 Политика найма на работу особенно подвержена внешнему давлению; решения о том, сколько человек принять или, что еще важнее, сколько человек уволить и кого именно, связаны с политическим вмешательством везде, где занятость высока и где сохраняется партикуляризм (Elliot J. Berg, Socialism and Economic Development in Tropical Africa, «The Quaterly Journal of Economics». Vol. LXXVIII, № 4, November 1964, p. 570).
2 Я рассматривал эти вопросы на примере Индии в кн.: «Economic Development», Boston, Houghton, 1964, Chapter VIII. См. также: «Economic Planning in India: Five Comments», Calcutta, Indian Statistical Institute, 1956, a применительно к Цейлону в кн.: «Papers by Visiting Economists», Colombo, Planning Secretariat, 1959.
Еще одним следствием этого вмешательства является то, что общественный контроль с наибольшей силой действует в двух особенно важных для общества сферах при установлении цен и ставок заработной платы. В результате цены устанавливаются ниже, а заработная плата выше, чем могла бы себе позволить наиболее автократичная техноструктура. Прибыль исчезает, а вместе с ней и источник накопления. Бедная страна, испытывающая особенно острую нужду в капитале, лишается именно того источника, который в богатых странах играет главную роль.
В Индии и на Цейлоне почти все корпорации, находящиеся в государственной собственности, убыточны1.
Таким образом, опыт деятельности государственных предприятий, лишенных самостоятельности, находится в полном и трагическом соответствии с нашей гипотезой.
Когда в последние десятилетия прошлого столетия начали формироваться идеи демократического социализма, капиталист-предприниматель еще пользовался властью.
1 В Индии в последние годы исключение составляли «Эйр Индиа» и «Хиндустан машин тул компани», которые располагали значительной степенью самостоятельности и тем самым лишь подтверждали общий вывод, а также железные дороги, которые в соответствии с давней традицией во многом независимы. Интересно отметить, что правительства, весьма неохотно предоставляющие самостоятельность предприятиям, в отношении авиакомпаний, как правило, идут на это, что часто дает хорошие результаты. Весьма возможно, что государственные чиновники, ответственные за руководство в этой области, сознают крайние опасности, связанные с лишением самостоятельности этих отраслей.
Фирмы были еще очень малы, а техника сравнительно простой, что позволяло капиталисту оказывать решающее воздействие в процессе принятия решений. Вера в то, что власть капиталиста может быть передана парламенту или ответственному перед ним чиновнику, не была полностью беспочвенной. Не вызывала сомнения и способность государственных органов лишить капиталиста его власти устанавливать цены и ставки заработной платы и права эксплуатировать потребителей и рабочих.
Но беда демократического социализма это одновременно и беда капиталистов. Как только последние лишаются возможности осуществлять контроль, демократический социализм перестает быть альтернативой. Сложная техника и планирование, а также связанный с этим рост масштабов деятельности, лишившие власти капиталиста-предпринимателя и передавшие ее в руки техноструктуры, тем самым сделали контроль невозможным и для общества.
Почти во всем некоммунистическом мире социализм в смысле государственной собственности на промышленные предприятия стал устаревшим лозунгом. Подобно обещаниям проводить в жизнь антитрестовские законы в США, это уже не политическая программа, а лишь проявление своеобразной тоски по прошлому. Когда приходится выбирать между эффективностью без общественного контроля и неэффективным общественным контролем, борьба за демократический социализм лишается смысла.
Таково, пожалуй, одно из наиболее важных последствий перехода власти к техноструктуре.
Возможно, что есть дополнительные аргументы в пользу самостоятельности государственной корпорации, которых не видят современные социалисты. Как мы увидим ниже, проблема заключается в следующем: можно ли приспособить техноструктуру к общественным целям, или, наоборот, общество должно приспособиться к ее нуждам. Юридический характер собственности, безусловно, влияет на возможность приспособления техноструктуры к общественным целям.
Я вернусь к этой теме в последующих главах.
Если самостоятельность необходима для эффективной деятельности техноструктуры, то потребность в ней должна испытывать и фирма в условиях экономики советского типа. Такая потребность возникает в связи с необходимостью объединения людей, располагающих специальной информацией. Здесь ничего нет такого, что составляло бы отличительную особенность одной экономической системы или без чего можно было бы обойтись с помощью какой-либо идеологии.
Потребность в самостоятельности для советской фирмы, возможно, несколько меньше, поскольку ее функции проще, чем у американского предприятия сравнимых размеров и в той же отрасли. Так обстоит дело потому, что большую часть плановой работы, которую проделывает американская или западноевропейская фирма, в экономике советского типа осуществляет государство. Крупная американская корпорация устанавливает минимальные цены, организует спрос на свою продукцию, устанавливает либо согласовывает цены на сырье и полуфабрикаты и предпринимает шаги для обеспечения снабжения. Она также устанавливает либо согласовывает ставки оплаты для специалистов различного стажа и квалификации, для рабочих, равно как предпринимает шаги для обеспечения рабочей силой.
В СССР все эти функции выполняются более или менее успешно государственным плановым аппаратом1. Планы производства и капитальных вложений, которые американская фирма устанавливает сама для себя, советская фирма получает от государства, хотя в ходе выполнения плана возможны некоторые отклонения. В западной экономике основным планирующим органом является фирма.
В советской системе таким органом по-прежнему является государство.
В результате структура советской фирмы намного проще, чем американской. В первой отсутствуют сравнимые по объему деятельности отделы продаж, рекламы, связей с торговцами, планирования продукции, снабжения и т.п. Почти все главные посты в советской фирме занимают инженеры.
Это отражает значительно большую озабоченность техническими и управленческими функциями в отличие от функций плановых2.
Тем не менее самостоятельности этих, по американским стандартам весьма простых, организаций уделяется, по-видимому, значительное и все растущее внимание. Существуют два3 главных источника внешнего вмешательства: государственный плановый аппарат и
1 Хотя государственное снабжение сырьем и полуфабрикатами далеко от совершенства, закон запрещает фирмам использовать «толкачей» или другим образом вмешиваться в процесс материального снабжения.
2 В Соединенных Штатах и других западных странах проблемы, стоящие перед управляющими на предприятии, включают в себя планирование и нововведения... В Советском Союзе эти решения принимаются на более высоком уровне, чем руководство предприятием («Report of the IIE Seminar on Industrial Technology in the Soviet Union, March 24-25, 1960», Institute of International Education, New York).
3 Третий источник профсоюзы имеет явно меньшее значение. Я вернусь к этому в главах XXIII и XXIV.
партийные органы1. В советской экономической литературе периодически появляются выступления против бюрократическою вмешательства в дела фирмы со стороны любого из этих органов. «Опыт научил русских тому, что невозможно ждать эффективных и продиктованных чувством ответственности действий от руководства фирмы при постоянном вмешательстве и получении инструкций извне со стороны многочисленных властей. Взаимно противоречивые инструкции извне дают директору много поводов свалить на других ответственность за неудачу, а попытка по-настоящему руководить фирмой издалека может привести лишь к расточительству и неэффективности. Любой аргумент в пользу делегирования, децентрализации и передачи власти, использованный в дискуссиях об организации управления производством на Западе, получает отклик в России, хотя и в иных выражениях.
Давление в пользу такой передачи власти становится все более сильным по мере роста и усложнения советской экономики»2.
Директора заводов без колебаний говорят посетителям о необходимости большей самостоятельности и о своих затруднениях в прошлом. Иногда они защищают необходимость игнорировать или нарушать приказы извне3. С другой стороны, руководители крупных фирм ча-
1 Здесь я опираюсь не только на литературу о советском планировании, но и на достаточно широкие собственные наблюдения, почерпнутые весной 1959 г. и во время весьма короткого визита летом 1964 г. Я чрезвычайно благодарен советским экономистам и руководителям предприятий за их помощь и гостеприимство.
2 Ely Devons, The Enigma of the Russian Economic System, «The Listener», London, August 29, 1957.
3 По этому поводу см.: David Granick, The Red Executive, New York: Doubleday, 1960, p. 162 и след., а также его более раннюю книгу «Management of the Industrial Firm in the USSR», New York, 1954, особенно стр. 127 и след Последующая ссылка на феодальных лордов содержится на стр. 128 вышеупомянутой книги.
сто подвергаются нападкам за разрыв дипломатических отношений с вышестоящим начальством и за поведение в духе «феодальных лордов». Одной из полудюжины наиболее нашумевших книг после Второй мировой войны был роман Дудинцева о самостоятельном изобретателе, в котором осуждаются бездушные бюрократы, работавшие на крупном металлургическом комбинате1.
Столь же очевидны затруднения, испытываемые партийным секретарем. Он входит в структуру управления предприятием как инженерно-технический либо как производственный работник и в то же время подчиняется внешнему партийному руководству. Если он входит в состав руководящей группы, он, естественно, несет ответственность за принимаемые решения.
В этом качестве он перестает быть независимым представителем партии. Если же он не участвует в принятии решений, то он перестает понимать, что происходит на предприятии. Если он обладает хорошими знаниями, «он может получить повышение по партийной линии... но тогда он уже не в состоянии понять, что происходит на предприятии.
Он лишится всякого доверия»2. Профессор
1 Владимир Дудинцев. Не хлебом единым. Симпатии автора близки к точке зрения тех американцев, которые в духе Брандейса защищают инициативу мелкого предпринимателя, противопоставляя ее рутине, господствующей в крупной корпорации. Эти взгляды скорее продиктованы эмоциями, а не опираются на реальные факты.
Те, кто их придерживается, не видят того, что современная техника существенной своей стороной связана с системой мобилизации специальных знаний. Изобретатель Дудинцева, как бы привлекательно он ни выглядел, в одиночку не мог бы существенно содействовать отправке космонавтов на орбиту.
2 Joseph S. Berliner, Factory and Management in the USSR, Cambridge, 1957, p. 265. Это исследование основано на информации, полученной у людей, знакомых с советской промышленностью и приехавших на Запад. Приведенные слова исходят от инженера, в прошлом одного из
Гранин делает вывод, что эти отношения представляют собой «нелегкий компромисс»1. Учитывая требования, связанные с групповым принятием решений, и потребность группы ограждать себя от вмешательства извне, такой вывод вполне можно считать закономерным.
В общем, представляется, что проблема руководства промышленным предприятием в советских условиях решается так же, как и на Западе, впрочем, абсолютно быть уверенным в этом нельзя. В СССР провозглашается полный общественный контроль над промышленным предприятием. Он прославляется и обставляется со всей торжественностью, подобно тому как в Соединенных Штатах чествуют акционеров и советы директоров.
Народ и партия высшие судьи. Но на практике предприятию предоставляется значительная и все возрастающая самостоятельность.
Доказательством этого служит тенденция к так называемой децентрализации в Советском Союзе и в других странах Восточной Европы. Она состоит в предоставлении фирме больших прав в области цен, ставок заработной платы, производственных заданий, капиталовложений и других форм использования прибыли. На Западе, особенно среди профессиональных идеологов и добровольных пропагандистов, все это широко провозглашается в качестве шага в сторону рыночного контроля.
Но это не так. Крупной советской фирме не грозит опасность попасть под неконтролируемое воздействие рыночных сил в области сбыта продукции, снабжения, обеспечения рабочей силой и в целом в вопросах формируководителей крупного машиностроительного завода. Следует иметь в виду, что эти наблюдения могли устареть, а также то, что опасно приписывать излишне большое значение любому единичному мнению.
1 Там же.
рования производственной политики. При данном уровне техники, растущих затратах времени и капитала и степени воздействия техники на функционирование рынков в СССР это не более возможно, чем в Соединенных Штатах.
Децентрализация в экономических системах советского типа означает не возврат к рынку, но перемещение некоторых плановых функций от государства к фирме. В этом отражается в свою очередь тот факт, что техноструктура советской фирмы испытывает потребность в экономических рычагах, необходимых для успешной деятельности в условиях самостоятельности. Тем самым децентрализация способствует самостоятельности предприятий. Нельзя понимать конвергенцию советской и западной систем как возвращение первой системы к рынку.
Обе системы переросли рынок. Наблюдается явная конвергенция в направлении одинаковых форм планирования.
Другой вопрос, важный как для социалистических, так и для несоциалистических систем, состоит в том, что собирается техноструктура делать с самостоятельностью, которой она требует. Каковы ее цели? Соответствуют ли они общественным целям? Каково взаимодействие между теми и другими?
К этим вопросам после предварительного обзора существующих взглядов я и перехожу.
