Общая теория побудительных мотивов
Необходимо познать истинные цели техноструктуры и методы их осуществления. Познав их, мы поймем, ради каких целей и какими способами нами управляют в той значительной области нашей повседневной жизни, которая находится под воздействием индустриальной системы. Люди издавна считали важным знание того, как правительства устанавливают налоги.
Но значительно более важно познать процессы, управляющие размерами доходов, установлением цен и формированием покупательского спроса.
Проблема целей начинается со взаимоотношений между личностью и организацией, в данном случае техноструктурой. То, что организация ждет от общества, является лишь отражением того, что ее члены ждут от организации. Если солдаты служат только за плату, то армия вряд ли будет глубоко интересоваться вопросами политики по крайней мере до тех пор, пока солдаты получают вознаграждение. Но если, подобно солдатам Кромвеля, они служат для того, чтобы спасти свои души, то вряд ли они будут безразличны к политике, особенно в порочной стране.
Тогда законодателям лучше держать свои двери на замке. Если же в армию вступают не столько из-за избытка воинской отваги, сколько для того, чтобы сделать политическую карьеру, как это происходит в Латинской Америке, то опасность еще более возрастает. Если от корпорации ждут в основном денежной выгоды, то и корпорация будет стремиться к тому, чтобы получить от общества деньги.
Но если те, кто причастен к корпорации, руководствуются соображениями экономической безопасности или престижа, то это не может не отразиться на том, как ведутся дела в корпорации.
То, что общество ждет от организации, зависит в свою очередь от отношения организации к личности. Если солдаты служат за плату, то государство должно платить им для поддержания боевой готовности. Южного плантатора можно было призвать в армию по повестке вместе с его рабами, поскольку последние были лишены свободы выбора. Солдаты добровольческих армий не нуждаются в оплате, но они должны служить во имя какого-то дела. Сотрудники научной лаборатории в Калифорнийском технологическом институте могут работать долгие часы сверхурочно, чтобы следить за ходом космического эксперимента.
Они связаны с организацией силой своего научного интереса. Но текстильная фабрика и автомобильный завод не могут рассчитывать на такое же отношение: их технический и производственный персонал работает за плату.
Экономисты мало занимались этими вопросами. Предполагается, что в экономической жизни люди реагируют лишь на денежное вознаграждение или на принуждение. В современном обществе принуждение в значительной мере, хотя никоим образом не окончательно, отошло в прошлое. Поэтому лишь денежное вознаграждение сохраняет свое значение.
Вообще говоря, чем выше оплата, тем продолжительнее и добросовестнее трудится человек. Лишь в отношении очень бедных и тех, кто работает в сфере услуг, подобно домашней прислуге, иногда высказывается опасение, что излишняя оплата может отрицательно сказаться на их прилежании.
Денежное вознаграждение как мотив в свою очередь служит оправданием для главной цели фирмы максимизации прибыли. Достижение этой цели означает, что фирма получает максимум от рынка; это позволяет фирме больше платить своим работникам, требуя от них соответствующей отдачи.
Хотя такая схема облегчает экономисту жизнь, но, к сожалению, она плохо согласуется с реальностью. Помимо денежного вознаграждения, еще две силы из возможных четырех крепкими узами связывают личность с организацией. Эти дополнительные мотивы несовместимы со стремлением фирмы к максимизации прибыли.
Здесь нет логического противоречия. Как мы видели, максимизация прибыли не согласуется с политикой техноструктуры в развитой корпорации. Но это компенсируется другими мотивами.
Более того, они имеют существенное значение, если мы хотим дать удовлетворительное объяснение политики техноструктуры. Внутри себя реальность всегда гармонична.
В наиболее известном определении организацией называется «система сознательно согласованных действий или сил двух или более лиц»1. Наиболее важный элемент в этом определении согласованность. Это означает, что те, кто причастен к организации, согласны отказаться от своих личных целей или задач и подчинить свою деятельность целям организации. Все они работа-
1 Chester J. Barnard, The Functions of the Executive, Cambridge, 1958, p. 73.
ют во имя общих целей. Их действия согласованны. Побудительные мотивы это те средства или стимулы, с помощью которых достигается согласованность, то есть те средства или стимулы, которые побуждают отдельных личностей отказаться от своих личных целей и с большим или меньшим желанием подчиниться целям организации.
Для уяснения сути дела представим себе группу людей, копающих канаву. Копание канавы вряд ли может быть увлекательным занятием для обычного человека. Цель такой группы или организации будет, вероятно, достигнута, когда канава будет полностью аккуратно вырыта. Задача состоит в том, чтобы люди отказались от своих личных стремлений в интересах совместной работы лопатами.
Это может быть достигнуто следующим образом.
1) Группа может заставить принять свои цели. За каждым человеком с лопатой стоит другой с дубинкой. Отказ согласиться с целями группы ведет к отрицательному вознаграждению в виде наказания.
Не будет открытием, если такого рода побудительный мотив мы назовем принуждением.
2) Согласие с общей целью может быть куплено: в конце канавы стоит человек с деньгами. Согласие с целями организации ведет не к отрицательному, а к положительному вознаграждению. Взамен этого вознаграждения человек «предлагает организации... свое время и посильное умение»1.
Таков денежный мотив.
3) Личность, будучи связана с группой, может прийти к выводу, что цели группы выше ее собственных интересов. В случае копания канавы вероятность этого меньше, чем при исполнении камерной музыки, в политическом
1 Herbert A Simon, Administrative Behavior, Second Edition, New York, 1957, p. 115.
заговоре или на корабле. Но и здесь она существует. Если канава позволит осушить особенно неприятное и малярийное болото, то человек, участвующий в коллективном начинании, может преисполниться сознанием полезности общего дела.
Иначе говоря, он сочтет, что цели группы важнее его собственных первоначальных намерений, и поэтому примет участие в их осуществлении. «Люди в отличие от машин способны оценивать свои позиции относительно чужих позиций и воспринимать чужие цели как свои собственные»1. Такое восприятие не будет принудительным. Оно не куплено, хотя оно и не исключает вознаграждения.
Вслед за профессором Гербертом Саймоном такой побудительный мотив можно назвать отождествлением (identification)2.
1 James G. March, Herbert A. Simon, Organizations, New York, 1958, p. 65.
2 Этот термин, содержащий некоторые оттенки психологии пригорода (suburban psychology), нельзя признать полностью удовлетворительным. В начальной стадии разработки этих идей я употреблял слово «подчинение» («conformance»), и именно оно встречается в давно не просматривавшихся мною записях лекций, сделанных студентами. Но по своему звучанию это слово предполагает, что личность каким-то образом побуждается или принуждается к подчинению, а это не соответствует искомому смыслу. Слово «отождествление» лишено оттенка принуждения, и поэтому лучше воспользоваться им. Я хотел бы высказать признательность профессору Саймону и его сотрудникам.
Литература по проблемам организации и организационной теории исключительно бедна. Наиболее выдающимся исключением является работа профессора Герберта А. Саймона и его коллег в прошлом и настоящем по технологическому институту им. Карнеги.
Два тома озаглавлены «Administrative Behavior and Organization». Всем, кто специально изучает проблемы организации, следует ознакомиться с этими трудными, но вознаграждающими за потраченные усилия книгами.
4) И наконец, человек может служить организации не потому, что он ставит ее цели выше собственных интересов, а потому, что он надеется привести их в более точное соответствие со своими собственными целями. Так, вступив в организацию, занимающуюся копанием канав, он может надеяться, что вырытая канава по ширине, глубине и направлению будет более точно соответствовать его идеалу в этом вопросе.
Но, повторяем, землекоп это не самый яркий пример. Служащий кабинета министров, который охотно оказывает услуги и иногда даже участвует в деле, для него лично непривлекательном, чтобы содействовать тому, что он одобряет, это более удачный пример. То же можно сказать и о политическом деятеле, готовом скорее занимать скромное положение в крупной партии, чем возглавлять движение, единственным участником которого он является.
Так и служащий корпорации соглашается заниматься скучной и неувлекательной работой в надежде найти поддержку для некоторых собственных идей.
Участие в деятельности организации, с тем чтобы приспособить ее цели к собственным интересам, служит важным мотивом. Но в отличие от принуждения, денежного вознаграждения и даже отождествления целей этот мотив получил значительно меньшее признание в теории организации. Для него следует найти определение, и я предлагаю назвать его приспособлением (adaptation).
Приспособление, как мы убедимся, тесно связано со стремлением к власти в организации.
Принуждение, денежное вознаграждение, отождествление и приспособление целей могут служить мотивами деятельности личности как в отдельности, так и в сочетании. Их совместное влияние я называю системой мотивов. Силу каждого данного мотива или системы мотивов следует измерять той степенью прочности, с какой она (личность) связана с организацией. Системы мотивов значительно отличаются друг от друга в зависимости от того, какие мотивы в них входят. Некоторые мотивы приходят в столкновение и тем самым нейтрализуют друг друга.
Некоторые мотивы сочетаются слабо. Другие значительно усиливают действие друг друга, и эффективной следует считать такую организацию, когда имеет место такой эффект. Цели организации в этом случае достигаются наилучшим образом.
Итак, я перехожу к взаимоотношению между различными мотивами.
Принуждение и денежное вознаграждение сочетаются различным образом. Те, кого принуждают участвовать в осуществлении целей организации угрозой наказания, то есть путем отрицательного вознаграждения, всегда получают некоторое положительное вознаграждение. Рабу, если он не работает, достается плеть; если он работает, то получает пищу и какое-нибудь жилье.
Как мы увидим, принуждение в разной степени сочетается и с денежным вознаграждением.
Принуждение несовместимо ни с отождествлением, ни с приспособлением. Если человека принуждают принять цели организации, то вряд ли он, по крайней мере до тех пор, пока он чувствует принуждение, признает их приоритет перед своими собственными целями. Но этот конфликт не является абсолютным.
Считается, что домашние рабы в отличие от рабов на плантации принимают цели своих хозяев. Вследствие этого они считаются ненадежными в случаях бунта. Новобранцу, который неохотно шел на службу, может быть, со временем даже понравится казарма и плацпарад. Но общее правило таково: то, что является обязательным, не может быть делом выбора. Естественным результатом будет отчуждение, а не отождествление.
Не раз утверждали, что рабы и крепостные крестьяне любят своих хозяев и глубоко проникаются их целями. Однако это редко удерживало их от того, чтобы при случае во имя собственных целей сжечь дом хозяина вместе с его обитателями или другим аналогичным способом выразить свой гнев.
Точно так же принуждение несовместимо и с приспособлением. Если человек вынужден принять цели организации, он не будет действовать во имя этих целей и будет надеяться приспособить их к собственным целям. Когда его согласие вынуждено, он понимает, что не имеет власти над чуждыми ему целями. Крепостной, раб или заключенный воспринимают цели организации, с которой они связаны, как нечто данное и, за исключением отдельных случаев, считают их совершенно чуждыми.
Они делают лишь то, за что не подлежат наказанию. К этому же сводится старое солдатское правило: принимай жизнь такой, как она есть, и никогда не будь добровольцем.
Денежный мотив может в той или иной степени сочетаться с принуждением. Это зависит от уровня вознаграждения и характера выбора, который имеет данная личность. Если элемент принуждения значителен, то в этом случае денежный мотив несовместим ни с отождествлением, ни с приспособлением.
Если он незначителен, то другие мотивы вполне совместимы. Это различие имеет большое значение для понимания функционирования современной экономики.
Для рабочего, лишившегося заработка на джутовой фабрике в Калькутте, так же как и для американского рабочего в период великой депрессии, вероятность найти когда-нибудь другую работу очень мала. У него нет сбережений. Ему не выплачивают пособие по безработице.
Альтернативой его существующему положению является, следовательно, медленная, но неизбежная голодная смерть. Судьба беглого раба на Юге до гражданской войны или крепостного крестьянина до реформы
204
Александра II была ненамного более тяжелой. Выбор между голодом и телесными наказаниями, в конце концов, оставался делом вкуса. Отвращение к организации, которая принуждает к принятию своих целей, одинаково в каждом из приведенных примеров.
Это отвращение исключает отождествление целей. Повторяем, сам факт работы по принуждению ясно показывает рабочему его бессилие в отношении организации и ее целей. Тем самым исключается также и приспособление. Современный индустриальный рабочий, потерявший или оставивший работу, может, напротив, вполне рассчитывать на получение другой. В перерыве он получает пособие по безработице, и он, вероятно, имеет некоторые личные сбережения, а если ему очень не повезет, он может рассчитывать на пособие по программе борьбы с бедностью.
Опасность физического истощения в значительной мере уменьшилась, а вместе с этим уменьшился и элемент принуждения. Для тех, кто имеет более высокие доходы, он еще меньше. По мере того как принуждение в качестве аспекта денежного вознаграждения уменьшается и исчезает, то же происходит с барьерами, которые стоят на пути отождествления и приспособления целей.
Уменьшение роли принуждения в денежном вознаграждении имело важное историческое значение. Этим наряду с другими факторами в значительной мере объясняется исчезновение рабства. Еще два века тому назад мотивы наемного рабочего сколько-нибудь значительно не отличались от мотивов крепостного: оба получали мало, но альтернатива была еще страшнее.
Вследствие этого раб не имел особой причины завидовать свободному наемному рабочему. Он не требовал изменения своего положения. Общество также не стремилось сделать это ради него.
Что касается наемного рабочего, то, по мере того как улучшалось его материальное положение, степень принуждения уменьшалась. Затем контраст между свободным человеком и рабом настолько увеличился, что рабство стало нетерпимым. Если бы гражданская война не уничтожила рабство в США, оно могло бы продержаться еще лишь несколько лет.
В связи с индустриализацией и повышающимся уровнем жизни на Севере, а также улучшением средств связи удерживать рабов на полях было бы все труднее. А расходы на вооруженную охрану и содержание штата для наказания беглецов плюс убытки, наносимые теми, кто успешно бежал и нашел работу на Севере, стали бы чрезмерными. Плантаторы вынуждены были бы перейти к материальному поощрению, то есть платить заработную плату, чтобы удержать работников. Как и в других странах, находящихся примерно на той же ступени экономического развития, рабство должно было быть отменено. Эта реформа была бы приписана гуманности в отношениях между людьми.
К 1880 г. или самое позднее к 1890 г. наиболее уважаемые философы поздравляли бы страну с мирным завершением процесса, который, как многие опасались, мог быть лишь следствием войны.
И так же как неверно отрицать роль сознания в человеческой деятельности, было бы ошибкой преуменьшать роль экономики. Имея это в виду и рассматривая то время, когда рабы составляли значительную часть собственности, Адам Смит писал: «Недавнее постановление квакеров Пенсильвании об освобождении всех их рабов-негров свидетельствует нам о том, что количество их не могло быть очень велико»1.
1 Смит Адам. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т. I, кн. 3-я, гл. II.
С. 286-287. М., 1962.
Подобно тому как принуждение и денежное вознаграждение могут выступать в различных сочетаниях, отождествление может сочетаться с приспособлением целей. Эти последние мотивы в высшей степени удачно дополняют друг друга. Человек, тесно связавший себя с какой-либо организацией, скорее воспримет ее цели, чем свои собственные, если он надеется изменить те из них, которые считает неудовлетворительными или неприемлемыми. С другой стороны, чем больше он проникся целями организации, тем настойчивее он будет пытаться исправить их: изменить (то есть приспособить) все, что считает неудовлетворительным, исходя из своих собственных целей.
Член политической партии с большей готовностью солидаризуется1 с ее целями, если он считает, что способен оказывать влияние на выработку ее платформы; с другой стороны, он будет стараться активнее влиять на эту платформу, если согласен с целями партии.
Отношения между отождествлением и приспособлением целей зависят частично от темперамента; некоторые, связав себя с организацией, больше склонны воспринимать ее цели, а другие оказывать влияние на них. Некоторые президенты колледжей и дипломаты склонны воспринимать цели соответствующих организаций, другие стремятся проявить инициативу в развитии образования или в защите дела мира. Приспособление зависит также от занимаемого поста. Оно в большей степени определяет действия президента США,
1 В оригинале identify himself; этот термин, который Гэлбрейт употребляет часто, в зависимости от контекста переводится «солидаризуется» или «отождествляет свои цели...» Примеч перев.
207
чем почтальона, совершающего ежедневный обход, оно характерно больше для генерального директора, чем для рядового служащего, этим мотивом священник руководствуется в большей мере, чем пономарь.
Денежный мотив не может сочетаться с отождествлением и приспособлением, если велик элемент принуждения. Такое сочетание возможно, если элемент принуждения незначителен. Это означает, что система мотивов различна в бедных и богатых странах, а также у бедных и богатых людей.
А количественное различие в конечном счете превращается в качественное различие.
В бедной стране и среди низкооплачиваемых отношение к труду в целом характеризуется непримиримостью и озлоблением. Принуждение в соединении с низкой оплатой отчуждают рабочего от нанимателя. При таком положении наниматель не станет культивировать лояльность в среде рабочих, с тем чтобы добиться их приверженности целям фирмы, поскольку он понимает, что это невозможно.
Где нечего терять, там отношения отличаются агрессивностью и бесцеремонностью. Рабочий, не воспринявший цели предпринимателя, более восприимчив к целям профсоюза. Он также восприимчив к угрозе увольнения в случае вступления в профсоюз, поскольку именно угроза увольнения побуждает его к труду. Такого рода ситуация характеризуется взаимной нетерпимостью.
В реальной действительности, как правило, дело обстоит именно так.
В богатых странах и среди более состоятельных людей отношения характеризуются большей доброжелательностью. Принуждение отступает на второй план. Вследствие этого отчуждение либо невелико, либо отсутствует; открывается путь для того, чтобы рабочий воспринял цели организации. Стимул для вступления в профсоюз у рабочего уменьшается, но вместе с этим уменьшается и страх перед этим поступком.
Предприниматель будет стремиться вызвать отождествление рабочим своих интересов и целей фирмы; поскольку у рабочего теперь меньше причин для страха, у предпринимателя меньше оснований прибегать к запугиванию. В условиях, когда рабочий в значительной мере солидаризуется с целями фирмы, профсоюзу становится труднее возбуждать враждебность. С обеих сторон система мотивов одновременно поощряет и оправдывает большую взаимную терпимость.
Это смягчение трудовых отношений, будучи результатом роста благосостояния, приписывается, однако, распространению гуманных инстинктов, просвещенности предпринимателей, ответственной политике профсоюзов, распространению искусства управлять индустриальным государством.
Парадокс денежного мотива, вообще говоря, состоит в том, что чем выше уровень оплаты, тем меньше его значение относительно других мотивов. И дело здесь не в понижающейся предельной полезности денег, хотя наряду с прогрессивным подоходным налогом это может сократить покупательную способность денег в отношении труда. Дело скорее в том, что с ростом доходов в большинстве случаев уменьшается зависимость от конкретного места работы.
Вместе с тем уменьшается и элемент принуждения, что открывает путь для отождествления и приспособления целей. Эти последние дополняют и могут превзойти по своему значению денежное вознаграждение в системе мотивов.
Мы постараемся показать, что здесь находится решение, или по меньшей мере ключ к решению, тех противоречий, с которыми мы столкнулись в предыдущей главе. Денежное вознаграждение не обязательно является главным мотивом деятельности членов техноструктуры. Движущими силами могут быть отождествление и приспособление целей. Выше определенного уровня они могут действовать независимо от дохода.
Техноструктура не нуждается в максимизации прибыли и не стремится к этой цели. Но остается открытым следующий вопрос: с какими целями солидаризуются члены техноструктуры и к чьим личным целям они стремятся приспособить цели корпорации. Мы постараемся показать, что конфликт с акционерами не является неизбежным, как это было бы, если бы обе стороны стремились к максимизации денежного дохода.
Одно из доказательств истинности социальной теории состоит в том, что она позволяет объяснить как менее существенные, так и более важные проблемы. Одно из наиболее загадочных требований представителей американских деловых кругов, регулярно повторяемое на общественных ритуалах, сводится к тому, что для поощрения инициативы и трудового вклада необходимо снизить налоги. Но лишь немногие представители делового мира и в этом загадочность данного требования согласятся признать, что при существующем уровне дохода после уплаты налогов они не отдают все свои силы предприятию.
Обвинить их в этом значило бы оскорбить их в лучших чувствах1.
Объяснение этому дать теперь нетрудно. Традиционная ссылка на инициативу является пережитком существовавших некогда представлений о связи между
1 Самое последнее исследование, проведенное по заданию Брукингского центра в Вашингтоне, полностью подтверждает это мнение.
доходом и трудовым усилием. Она придает видимость респектабельности и социальной полезности стремлению к снижению налогов или естественному намерению переложить часть существующего бремени на бедных. На деле же существующий уровень дохода управляющих дает простор для отождествления и приспособления целей. Именно эти мотивы имеют практическое значение. А в личном плане только они и являются достойными: управляющий не допустит и мысли, особенно если ее высказывают другие, что он не полностью привержен целям корпорации или совершенно безразличен к возможности воздействовать на эти цели.
Если управляющий даст понять, что он подчиняет эти мотивы размерам своей оплаты, то он распишется в своей неполноценности в качестве руководителя.
