d9e5a92d

Развитие международной торговле казалось весьма сенсационным.


Развитие международной торговле казалось весьма сенсационным. Международная и, естественно, оффшорная торговля в период между 1500 и 1800 годами представляла собой важный двигатель экономического развития. Торговцы представляли поднимающийся класс.

В городах они набирали все большую мощь, и расширяли свою активность также и в сельской местности, где они предоставляли работу в домашней промышленности десяткам тысяч безземельных и крестьян-бедняков.
И все же значение торговли, по крайне мере международной торговли было относительным. Специалисты в области экономической истории всегда уделяли много внимания развитию торговли. В отношении изучаемого периода их внимание акцентируется в первую очередь на международной торговле и, в особенности, на заморской торговле.

В результате ее сенсационного характера она довольно сильно возбуждает воображение, ведь эта торговля представляла в почти статичном прединдустриальном обществе, со всей его повседневной рутиной и повторениями, без сомнения, очень динамичный элемент. Кроме того, в представлениях современников об экономической жизни торговля со всей очевидностью выступала на передний план. В этот период, когда широко распространились меркантилистские концепции, многие видели именно в торговле источник благосостояния. Решающее значение торговли подчеркивал и Адам Смит (Adam Smith), называя разделение труда и расширение рынка источником повышения благосостояния.

В этом аспекте он был согласен с меркантилистами, чьи идеи он в дальнейшем развивал.
Различные правительства всегда пунктуально следовали естественному ходу вещей в международной торговле. Поскольку речь всегда шла о благородных металлах и других формах денег, продуктах роскоши и самых необходимых продуктах питания. По этим причинам мы часто располагаем для этого периода более обшир-
112
ным источниковедческим материалом, относящимся к торговле, а не к другим факторам экономической жизни. При это следует добавить еще и то, что торговцы, ввиду характера своей деятельности, все же больше доверяли бумаге, чем, например, крестьяне или ремесленники. Торговцы сформировали богатую и сильную группу, которая явно занимала главенствующее положение в обществе и которая также содействовала его развитию.

Купцы и торговцы привлекают внимание еще и потому, что они жили очень близко друг к другу в определенных городских центрах, а не были разбросаны по сельской местности.
По указанным причинам понятно, что изучение торговли постоянно играет столь значительную роль в работе историков. И в этой книге ей уделяется много внимания. Период с пятнадцатого века до конца восемнадцатого века называется стадией торгового капитализма, и мы присоединяемся к этой точке зрения.
Во многих, прежде всего, неомарксистских работах подчеркивается значение торговли и торговца в экономической жизни. Утверждается, что развитие международной торговли и та форма, которую оно принимало, являлось одной из причин, объясняющих тот факт, что именно Северо-Западная Европа была самой процветающей частью мира и также первой вступила на путь индустриализации, а равным образом, и то, что те области, с которыми Северо-Западная Европа вела торговлю или имела другие экономические контакты — периферические и полупериферические области — не знали вообще никакой модернизации своей экономической структуры и экономического роста. Расцвет Северо-Западной Европе должен был произойти за счет неразвитых областей.
Если мы хотим прокомментировать эту точку зрения, то мы не можем не задаваться вопросом о том, насколько большими были тогда торговые потоки. Речь идет не столько об абсолютных цифрах, которые1 сами по себе часто выглядят очень впечатляюще, а об относительных показателях. Это означает, что мы должны определить, какова была доля торговли с периферией и полупериферией (включая Азию и Северную Америку), по сравнению с валовым национальным продуктом центра. Важную роль играет также и характер продаваемых товаров.

В рамках какой-либо экономической системы продажа одних товаров создает более значительные внешние эффекты, чем продажа других товаров. Если мы хотим представить в качестве объяснения благосостояния центра его экономические связи с периферией — а мы намеренно сводим нашу аргументацию лишь к этому вопросу—и полагаем, что те преимущества, которые извлекал из этой торговли центр, были необходимыми условиями его промышленного развития, то тогда мы должны указать на то, что в данном случае речь идет об относительно интенсивных и ценных
ИЗ
торговых потоках. Кроме того, мы должны в таком случае иметь более подробное представление о характере сбываемых товаров.


Ввиду характера аграрных, пре-индустриальных обществ, не следует ожидать, что речь должна идти о больших торговых оборотах и больших суммах. Производительность и покупательная способность не только в периферийных областях, но также и в центрах мировой торговли были слишком незначительными для того, чтобы создать большую прибавочную стоимость, даже при существовании большого спроса на эти товары. Даже если жизненный уровень населения на периферии опустился бы до экстремально низкой отметки, что, по сути дела и произошло, прибавочная стоимость все равно оставалась бы очень низкой. В Польше, например, в период между 1560 и 1570 годам, несмотря на чрезмерную эксплуатация крепостных и несмотря на очень низкий уровень потребления, всего лишь 12 процентов валовых сборов ржи были в итоге экспортированы.

Согласно некоторым оценкам, около 1650 года примерно лишь 3 процента общего европейского потребления зерна было покрывалось за счет импорта.
Если мы ограничимся характеристикой только торговых наций, Англией и Республикой, то тогда мы получим данные о импорте и экспорте, которые выглядят поразительно низкими. Наиболее правдоподобные оценки внешней торговли Англии строятся, исходя из предположения, что в период 1780 и 1790 годами, когда объем экспорта был наибольшим на протяжении всего восемнадцатого века, он составлял однако всего лишь 10-15 процентов валового национального продукта. Из экспорта 50 процентов шло в области, расположенные на периферии, включая Азию, и в бывшие колонии в Северной Америке, имевшие столь важное значение как рынки сбыта для английских товаров. Возможно, у Республики доля экспорта была больше, хотя мы должны отдавать себе отчет в том, что больший объем экспорта фактически приходился на реэкспорт. И в Республике роль далекой оффшорной торговли в общем экспорте была, однако, менее значительной, чем, возможно, думают многие исследователи.

В семнадцатом и восемнадцатом веках торговля Объединенной Ост-Индийской Компании с Индией, например, составляла, по всей вероятности, лишь от 10 до 15 процентов общего торгового оборота в судоходстве.
Когда мы смотрим на показатели импорта, то тогда выясняется, что они имеют тот же самый порядок. В Англии и Республике приблизительно в 1790 году импорт составлял от 10 до 15 процентов национальнго дохода. В Англии примерно половина импорта поступала с периферии.

Рассмотрим ситуацию, в Англии, более подробно; он интересна для нас именно потому, что Англия первой вступила на путь индустриализации. В период между
114
1780 и 1790 годами английский экспорт на периферию, включая Азию и США, составлял от 5 до 7 процентов национального продукта, а импорт из периферии также от 5 до 7 процентов. Эти цифры относятся к торговле товарами. Баланс услуг всегда был положительным. Все приводимые здесь данные, представляют собой в сущности, весьма общие оценки, которые не следует воспринимать слишком буквально. Однако данная тенденция прослеживается очень явственно.

Даже в центрах торгового капитализма относительный объем международной торговли в конце изучаемого периода был невелик. Это, в сущности, относится прежде всего к торговле с периферией, ибо сюда мы всегда можем причислить Азию и Соединенные Штаты. Международная торговля в анализируемый период была маргинальным феноменом (т.е. играла существенную роль лишь в прибрежных городах, и незначительно влияла на систему экономических отношений в целом). В Европе в 1790 году лишь около четырех процентов из общего объема произведенных товаров поступило в международную торговую сеть.

При этом следует также признать, что как Англия, так и Республика получили гораздо большую прибыль от морских перевозок, совершаемых на грузовых суднах, плавающих под флагами этих стран. Эту прибыль также необходимо было бы отобразить в балансе услуг, который в обоих случаях должен быть положительным.
Применяя и другие методы расчетов мы приходим к аналогичным выводам. Международная торговля по большей части осуществлялись — а с периферией почти исключительно — в виде морских перевозок. Историки оценивают тоннаж европейского торгового флота около 1600 года в 600.000-700.000, а в 1786 году — в 3.000.000 тонн. Если мы знаем, что население всей Европы в эти годы составляло 100 и 160 миллионов человек, то понятно, что этот тоннаж был очень малым.

Сегодня существуют гигантские танкеры водоизмещением более чем 500.000 тонн!
Также и характер продаваемых товаров не дает никакого повода предполагать, что они оказывали большое влияние на экономику Западной Европы. Мы можем выделить три вида товаров, а именно, благородные металлы, тропические культуры и прочее сырье и пищевые продукты. К роли благородных металлов, прежде всего, в период революции цен шестнадцатого века, мы вернемся еще в разделе Выводы: зарождение и вершина торгового капитализма. Тропические культуры, такие, как чай, кафе, табак и специи, естественно, могли приносить купцам большие прибыли. Однако, во второй половине семнадцатого века цены на многие продукты снижаются, возникают проблемы сбыта.

Невзирая на это и на тот факт, что эти продукты делали жизнь потребителя более приятной, они оказывали незначительное •че на экономику. К таким продуктам, как сахар, и, разу-



Содержание раздела