Многое в эти первые месяцы делалось поспешно и неумело.
Многое в эти первые месяцы делалось поспешно и неумело. Стремительно разрасталась государственная бюрократия. Но в целом энергия и активность правительства и Конгресса, составлявшие очевидный контраст с годами правления Гувера, произвели на страну сильное впечатление.
Люди в какой-то мере почувствовали, что появился свет в конце тоннеля.
Новый курс
К концу 1933 г. пожарные меры стали складываться в систему реформ, которые получили вскоре неофициальное название Новый курс. Ни Рузвельт, ни его советники не претендовали на какой-то «план», на идеологическую схему действий. Они руководствовались не схемой, а здравым смыслом и крепким прагматизмом и шли также навстречу настроениям народа, который требовал, чтобы государство отобрало значительную долю власти у магнатов-олигархов, у крупных капиталистов, являющихся, по мнению народа, виновными в катастрофическом состоянии экономики.
Новый курс, проводившийся более или менее последовательно вплоть до Второй мировой войны, изменил американский капитализм, не затрагивая, однако, фундаментальные основы общественного устройства. Принципы частной собственности, рыночной экономики и политической демократии остались в силе, но их действие существенно изменилось. Новый курс означал отказ от laissez faire (невмешательства государства в экономику) и переход к активному государственному регулированию.
Тем самым готовилась почва для смешанной экономики, которая явилась во второй половине XX века эффективным ответом американского и мирового капитализма на два грозных вызова: внутреннего, в виде кризисов и депрессий, и внешнего, в лице социализма и коммунизма.
Сам Рузвельт и наиболее дальновидные его современники понимали, что речь идет о спасении капиталистической системы. Как сообщает Артур Шлесинджер, автор фундаментального труда об эпохе Рузвельта, президент однажды сказал газетному магнату Херсту:
«Я борюсь с коммунизмом... Я хочу спасти нашу систему, капиталистическую систему» [59, с. 176]. Американские авторы опубликованной в 1934г. книги писали, что Америка стоит перед реальной опасностью «внезапной перемены в сторону социалистического хозяйства, которая принесет с собой кровопролитие, террор и преследования, как в России в продолжение многих лет после революции...
Есть много людей, которые считают, что современный капитализм окажется слабее, чем система, развиваемая Советским Союзом» [58, с. 41].
В СССР, где не было ни частного капитала, ни акций, ни биржи, ни банков в реальном смысле, не могло, конечно, быть и кризиса западного типа. Люди Запада, у которых экономический кризис вызывал апокалипсические настроения, видели только фасад советской системы ликвидацию безработицы, огромное строительство, создание новых отраслей. Органические пороки этой системы, которые через полвека привели ее к краху, американцам еще трудно было разглядеть.
В главе 11 мы попытаемся подробнее рассмотреть главные черты советской экономики 1930-х годов с ее финансовыми потрясениями.
Новый курс потребовал огромных расходов государственного бюджета. С 1933-го по 1937 г. расходы федерального бюджета увеличились в 2,2 раза. Доходы далеко отставали от этого роста, и дефицит покрывался большими внутренними займами.
За четыре года государственный долг возрос с 22 до 36 миллиардов долларов. Уровень цен за то же время мало изменился, так что увеличение расходов и долга было отнюдь не бумажным, а вполне реальным. Это пугало не только консерваторов, привыкших считать, что бюджетный дефицит и рост долга верный путь государства к гибели.
Рузвельт и его команда вели смелую игру, уверяя народ, что восстановление экономики оправдает их финансовую политику.
Они, можно сказать, интуитивно нащупывали важнейшее положение кейнсианской экономической теории: в условиях массовой безработицы и недоиспользования мощностей и ресурсов дефицитное финансирование не только допустимо, но необходимо для преодоления депрессии и застоя экономики. Надо только знать разумный предел расходования денег и следить за тем, чтобы они использовались эффективно.
Кейнс теоретически обосновал активную антикризисную политику и отказ от догмы бездефицитного бюджета. Любопытно, однако, что при личной встрече эти два замечательных человека не нашли общего языка. Вероятно, Рузвельту, который всю жизнь провел в русле практической американской политики, идеи Кейнса показались слишком академическими, далекими от жизни.
Что касается Кейнса, то он сказал после встречи: «Я думал, что президент экономически должен быть более грамотен» [61, с. 220].
Рузвельт был слишком опытным публичным политиком, чтобы прямо заявлять, что он сторонник бюджетного дефицита и роста долга. В своих выступлениях он неизменно подчеркивал, что правительство стремится к финансовой стабильности, но столь же неизменно предлагал новые и новые программы, требующие денег. Конгресс ворчал, а иной раз и бушевал, но в конечном счете соглашался на требования правительства.
За пять лет расходы на сельское хозяйство возросли почти в 5 раз, на поддержание занятости и доходов в 7 раз.
Такая финансовая политика означала закачивание денег в экономику эмиссию банкнот и увеличение средств на банковских счетах. Как заметил в 1930-х годах один конгрессмен, Рузвельт стоял «за здоровые деньги, но притом за то, чтобы их было много» [43, р. 317].
В конечном счете оказалось, что это был в принципе правильный расчет. Можно сказать так: дефляционный потенциал в экономике (недоиспользование рабочей силы и других ресурсов, понижательная тенденция цен) был настолько велик, что можно было увеличивать денежную массу, не рискуя вызвать инфляцию.
В рамках этой политики логичным стал отказ от золотого стандарта и создание более гибкой системы денежного обращения. Первые шаги в этом направлении были сделаны немедленно после вступления Рузвельта в должность президента. В итоге цепи мероприятий было осуществлено следующее: золото изъяли из обращения и весь золотой запас был сосредоточен в руках государства; возможность обмена банкнот и средств на счетах в банках на золото для американцев была отменена, но сохранена для иностранных центральных банков, хранящих в долларах свои валютные резервы; путем постепенного повышения официальной цены золота в долларах была осуществлена девальвация доллара.
Все это прежде всего диктовалось необходимостью поддерживать конкурентоспособность американских товаров, поскольку курсы других ведущих валют во главе с фунтом стерлингов к тому времени значительно понизились, что давало этим странам конкурентные преимущества.
Официальная цена золота, соответствующая новому золотому содержанию доллара, была закреплена на уровне 35 долларов за одну тройскую унцию (31,1 грамма), что на четыре десятилетия стало важнейшей константой мировой валютной системы и было положено в основу паритетов, фиксируемых Международным валютным фондом (см. главу 12).
Большую роль в преодолении депрессии и дальнейшем росте экономики сыграли реформы в области жилищного строительства и ипотечного кредита (ссуд, обеспеченных закладом недвижимости). В 1934 г. в качестве особого государственного агентства была создана Федеральная жилищная администрация (Federal Housing Administration), целью которой (для уменьшения рисков банков по долгосрочным ссудам) было страхование ипотечных ссуд, выдаваемых банками и другими финансовыми учреждениями застройщикам и заемщикам.
Финансовым документом, закрепляющим правоотношения, возникающие при ипотечном кредите, является закладная, или ипотека. Кредит этот долгосрочный, как правило не менее 20 лет. Чтобы банки не боялись увязнуть в таких ссудах, была создана государственная корпорация, которая покупала у банков закладные и перепродавала их инвесторам, заинтересованным в долгосрочном вложении капитала.
Эта корпорация носила официальное название Федеральная национальная ипотечная ассоциация (Federal National Mortgage Association), а простые американцы ласково прозвали ее женским именем Фанни Мэй (Fannie Мае).
Эти меры, которые в 1930-х годах составили содержание Нового курса, актуальны для современной России, где жилищное строительство сдерживается, наряду с другими факторами, практически полным отсутствием ипотечного кредита.
Усилия американского правительства направлялись на уменьшение безработицы и облегчение ее социального бремени. Несколько спешно созданных государственных организаций с труднозапоминаемыми названиями либо предоставляли гранты (дотации) и ссуды местным властям или фирмам на финансирование работ, либо сами нанимали работников на бюджетные деньги. В годы Нового курса было построено много автомобильных дорог и других объектов инфраструктуры (к примеру, знаменитый мост через пролив Золотые Ворота в Сан-Франциско, столь любимый кинематографистами).
Одна из таких организаций, носившая название Администрация осуществления работ (Works Progress Administration, WPA), нанимала безработных за несколько десятков долларов в месяц и строила школы, больницы, дороги, а также помогала театрам, оркестрам, писателям. Джон Стейнбек получал от нее финансовую помощь. Считалось, что WPA склонна к расточительству денег налогоплательщиков; журналист из «Нью-Йорк тайме» так подводил итоги ее деятельности: «Несмотря на насмешки, оппозицию республиканцев, подозрения Конгресса, распри между Гопкин-сом и Икесом (министры в правительстве Рузвельта.
А. А.), использование денег в политических целях и на тот факт, что иные построенные ею дороги вздувались при первом морозе, WPA работала. Результаты ее деятельности можно видеть повсюду в Соединенных Штатах» [69, р. 49].
Эта цитата характеризует ту трудную обстановку, в которой проводились реформы, и препятствия, с которыми сталкивалась команда рузвельтовских реформаторов. А ведь, кроме всего упомянутого, было сделано еще немало: впервые в истории США создана государственная система социального обеспечения (пенсии по старости и при потере кормильца), введены пособия по безработице, установлена единая минимальная заработная плата, запрещен детский труд. Даже если иные из этих законодательных норм плохо исполнялись, само их существование имело принципиальное значение, в частности облегчало профсоюзам защиту интересов трудящихся.
Вторая половина 1930-х годов оставалась тяжелой для Америки, перед войной производство не достигало уровня 1929г., безработица держалась на уровне 8-10 миллионов человек. Тем не менее Великая депрессия постепенно выдыхалась, хотя полностью покончила с ней только война и военная экономика. Рузвельт стал первым в американской истории президентом США, которого избирали четыре раза.
Лишь после его смерти ввели правило, запрещающее одному человеку занимать этот пост более двух сроков.
Возможны ли уроки для России
Этим вопросом многие задаются в России в последнее время. Отметим прежде всего, что длительные последствия событий 1930-х годов в США и в СССР оказались, можно сказать, диаметрально противоположными. Америка заложила своим Новым курсом основы удовлетворительного развития во второй половине века, вплоть до 1990-х годов, которые стали, возможно, самым успешным периодом в социально-экономической истории страны за истекшее столетие.
В Советском Союзе в 1930-е годы, несмотря на значительный экономический прогресс, были заложены фундаментальные факторы, в конечном счете вызвавшие распад государства и глубокий экономический кризис.
Как говорилось, масштабы нашего упадка в 1990-х годах сравнимы с кризисом 1929-1933 гг. в США. Однако Великой депрессии в США предшествовал длительный и интенсивный экономический подъем 1920-х годов. Собственно, эксцессы этого подъема и привели к биржевому краху 1929 г. и последующему спаду.
В СССР и России вползание в кризис происходило с начала 1980-х годов (так называемый застой), и катастрофические события начала 1990-х годов, особенно распад страны, наложились на этот застой.
В США имело место экономическое потрясение, которое в традиционной марксистской терминологии называется кризисом перепроизводства, а на Западе назвали бы сильнейшей дефляцией: падение платежеспособного спроса, сжатие кредита, снижение цен. Соответственно центром Нового курса стали расходы денег государством, вплоть до сознательного внедрения известных инфляционных элементов. Напротив, в СССР и России произошло превращение хронической придавленной инфляции в открытую, доросшую до гиперинфляции.
Бюджетный кризис и постоянная угроза усиления инфляции не допускают в качестве антикризисной меры накачивание денег в экономику.
Политическая система США доказала свою прочность. Страна имела признанного общенационального, демократически избираемого лидера и эффективную правительственную команду, которые могли работать без серьезных конфликтов с парламентом. В России же политический кризис был на протяжении 1990-х годов постоянной чертой общественной жизни.
Принимая все это во внимание, надо признать, что наша ситуация имеет гораздо больше сходства с социально-экономическими (да и политическими) кризисами в странах вроде Бразилии или Индонезии. В последних х книги этот тезис будет развит подробно.
Значит ли это, что нам нечему учиться у Америки Конечно, нет. Но было бы абсурдно предлагать такую рекомендацию: давайте действовать так, как действовал Рузвельт в 1930-х годах, и вытянем страну из кризиса. Важно другое: выход из кризиса в нормальное состояние может быть лишь на путях рыночной экономики и демократической системы.
В этих рамках могут быть полезны и отдельные аспекты американского Нового курса 1930-х годов, и, разумеется, современной Америки.
