Многих воодушевляла и вера в прогресс.
Многих воодушевляла и вера в прогресс. Научный и технический прогресс должен был открыть перед человеком мир. Естественные науки должны были разгадать тайны природы и бытия. Общественные науки должны были открыть законы, по которым функционирует общество.
Таким образом, стало бы возможным создать совершенное общество. Наглядный пример такого мышления мы находим у француза Огюста Конта (Auguste Comte) (1798-1857); он считал, что человек должен пройти ряд стадий, прежде чем он в стадии позитивизма окажется в состоянии создать идеальное общество. Идеи Конта были развиты Сен Симоном (Saint-Simon), который отводил в новом обществе важную роль технократии.
Идеи равенства каждой личности, подчинённость государства гражданам в сочетании с верой в прогресс составляли основные составные элементы либерализма. Однако наиболее важные идеи либерализма пришли из Англии и были основаны на новых представлениях о связи между государством и экономикой.
Основателями экономического либерализма были Адам Смит (Adam Smith) (1723-90) и Давид Рикардо (David Rikardo)
357
(1772-1823). В учении Смита центральными являлись два момента: разделение труда и рыночный механизм. Благодаря разделению труда возможен быстрый рост производство. Сам Смит так описывал этот процесс: Десять человек, совершая кажды по две операции, могут изготовить двенадцать фунтов булавок в день; если каждый будет совершать все операции, то они смогут сделать, наверное, десять-двенадцать булавок в день.
Если предприниматель аккумулирует полученный им капитал, то есть вложит его в новые машины, то разделение труда, а вместе с ним и производительность смогут возрасти ещё больше. Таким образом, по Смиту предприниматель не только увеличивает собственное благосостояние, но и благосостояние всего населения. Рыночный механизм регулирует заработную плату и цены, а также цену и качество продукции. Тот, кто производит плохую продукцию, будет вытеснен предпринимателем, производящим хорошую продукцию. Когда какого-то продукта производится слишком много, цены снижаются.
Тогда капитал вкладывается в производство других продуктов, а именно в таких, которые производятся в малых количествах и цены на которые, таким образом, высоки. В результате возникает новое равновесие. Многие предприниматели использовали идеи Смита, чтобы отклонить любое вмешательство со стороны государства, а тем более вмешательство, имеющее целью улучшить положение рабочих.
Идеи Смита разработал Рикардо. В соответствии с его учением заработная плата рабочего не может подниматься выше той суммы, которая необходима для жизненного обеспечения этого рабочего и его семьи. Если заработная плата всё же будет выше, то это будет происходить за счёт прибыли предпринимателя, то есть за счёт тех возможностей, которые имеются у предпринимателя для накопления капитала; другими словами, слишком высокая заработная плата идёт в ущерб всеобщему благосостоянию.
В этой либеральной идеологии предприниматели нашли идеальное определение их собственного положения. Предприниматели представляли интересы всего общества; только благодаря им могло расти всеобщее благосостояние. Предпринимателей нельзя было обвинять в таком неприятном факте, как низкая заработная плата рабочих и их плохие условия жизни, этого вообще нельзя было избежать.
Бережливость, низкая заработная плата и продолжительный рабочий день уже не оправдывались религией, а возводились до уровня всеобщей общественной добродетели.
Автономии и возможностям максимального развития личности придавалось большое значение. В случае реализации этих идей общество должно было стать справедливым обществом. Тогда тяжелое положение аутсайдеров можно было бы объяснить отсутствием у них настойчивости или способностей, а успех преуспевших членов общества становился бы вознаграждением за ста-
358
рание и дальновидность. Сам предприниматель служил наглядным примером, показывающим, что успех в обществе возможен и доступен каждому.
7.2.5.2. Национализм
Либерализм внёс важный вклад в открытие понятия нации. Либералы были заинтересованы в существовании сильного национального государства. Это кажется противоречащим ранее отмеченным принципам либеральной политики.
Но эти принципы подразумевали лишь то, что вмешательство государства было нежелательным. Однако либералы хотели, чтобы государство их поддерживало, например, в вопросах имущественных прав, а также и в других вопросах. Сильное национальное государство могло, в случае необходимости с применением силы, проводить благоприятную для предпринимателей торговую политику.
Внутри страны та же самая власть была важна, как стимулятор развития хорошей инфраструктуры.
Политика правительства приобретала для европейских граждан всё большее значение. Для них государство уже давно не было находящимся где-то далеко институтом, предназначенным для защиты личных или династических интересов королей. Если в прединдустриальный период лояльность по отношению к государству прежде всего означала лояльность по отношению к определённым личностям, то в девятнадцатом веке у буржуазии возникло чувство связи с абстрактным понятием: с нацией.
В развитии нации и возникновении национальной культуры большую роль сыграло образование. Если мы вспомним, что подавляющая часть французского населения до 1870 года говорила не по-французски, а по-баскски, бретонски, немецки, итальянски или на разных диалектах, которых никто не понимал вне пределов их распространения, мы, может быть, в какой-то степени сможем понять, как далеко ещё находилась Франция от национального государства с собственной национальной культурой. В других странах положение часто было не намного лучше. Однако в конце девятнадцатого века французский министр образования мог похвалиться тем, что повсюду в стране в один и тот же момент в школах давался один и тот же урок, естественно, на французском языке.
Общий язык вызывает осознание единства и общности. Преподавание истории учит, что чувство общности имеет вековые корни. В важные моменты, например, когда началась Первая мировая война, выяснилось, насколько прочной стала эта общность.
Национализм, о котором мы говорили до сих пор, это — национализм, насаждаемый сверху. Граждане начинали чувствовать свою связь с государством и государство старалось, в первую
359
очередь, с помощью системы образования, пробудить в людях сознание этой взаимосвязанности. Однако возник и национализм другого рода, который мы, может быть, могли бы назвать национализмом, появившимся снизу.
По традиции люди чувствовали связь со своим непосредственным окружением, с семьёй, с деревенской общиной, с гильдией. По мере того, как эти связи ослаблялись, возникала потребность в какой-то другой взаимосвязи. Для многих ориентиром стало не непосредственное окружение, а народ. На основе не поддающегося определению чувства взаимосвязи выросло сознание принадлежности к народу и на этом основании права существования в качестве независимого государства.
Основой для такой принадлежности в ряде случаев был общий язык, но язык не был единственным фактором. Внутренняя связь народа для многих была связана со сходным отношением к жизни или с общим источником творчества, вытекающего из местности, где родился и вырос человек. Считалось, что душа и характер человека формируются под воздействием физического окружения; так возникает общность; людям из других мест не дано быть её составной частью.
В рассматриваемых нами странах мы встречаем наиболее ярко выраженную форму такого национализма в Германии. В значительной мере это объясняется тем фактом, что изначально Германия не была единым государством и приходилось искать аргументы, обосновывающие возникновение такого национального государства.
Здесь развился комплекс идей, в котором сочетались преклонение перед германским прошлым, романтические чувства к горам, рекам и лесам отечества, неприятие современных, индустриальных и городских элементов и ненависть в отношении чужаков (евреев). Наглядный пример мышления такого рода мы находим в трудах Р.Х.Риля (R.H.Riehl) 1823-97). В своей книге Страна и люди (Land und Leute) он противопоставлял чистоту человека, который каждый день вступает в контакт с землёй и природой, испорченности и вырождению города, места, где человек потерял всякую связь со своими корнями и вместе с ней свою жизненную силу. С его точки зрения, жить можно только в обществе, построенном по правилам природы.
Конкретно это означало, что подобно тому, как в природе имеются леса, реки и поля, человеческое общество тоже должно быть разделено на различные сословия, неравные между собой, но вместе находящиеся в неразрывной гармонии. В таком обществе уже не будет места евреям, в глазах Риля, кочевому народу без природных корней и в силу этого не имеющему своего характера. Поэтому-то они чувствуют себя как дома в городах, где существовала угроза того, что они возглавят городской пролетариат, тожM не имеющий корней.
360
Такой ход мыслей можно во многих отношениях назвать реакционным, но в нём можно обнаружить и элемент социального протеста. Питательной средой для таких воззрений были страх перед новым способам производства, перед концентрацией человеческих масс в городах и перед новыми идеями.
