Крах ведущих российских банков хотя и имеет общие черты
Крах ведущих российских банков хотя и имеет общие черты с банковскими кризисами в Азии и Латинской Америке, но в то же время отличается от них. Поскольку российские банки были гораздо слабее связаны с реальным сектором, невозврат ссуд имел для них соответственно меньшее значение. Зато они оказались под ударом дефолта по ГКО-ОФЗ, что лишило их значительной части ликвидных средств.
Российские банки жадно потянулись за сравнительно дешевыми ресурсами на мировом рынке капитала и опрометчиво влезли в петлю форвардных контактов, которые обязывали их предоставить иностранцам доллары по 6,5-7 рублей за доллар, в то время как к моменту исполнения контракта доллар на рынке подскочил до 15 рублей и выше. Волна изъятия вкладов предприятиями и населением затопила российские банки, многие из них окончательно пошли на дно.
Международный валютный фонд требует скорейшей расчистки поля формального банкротства полумертвых банков с распределением оставшихся активов между кредиторами и вкладчиками. Это, как правило, не соответствует интересам хозяев таких банков собственников большинства акций и высших менеджеров. При таком ходе дела они теряют все свои деньги, посты, возможность извлекать выгоды из формального существования банка. Интересы собственников и менеджеров находят поддержку у руководства Банка России и АРКО. Кредиторам и вкладчикам нередко тоже представляется, что, если банк останется жив, они смогут вернуть более значительную часть своих денег.
В результате наблюдается феномен «жизни после смерти» тянущийся годами процесс не то ликвидации, не то санации банков с бесконечными переговорами руководства банков с кредиторами и вкладчиками об условиях погашения долгов перед ними. Важную роль при этом играет несовершенство российского законодательства о банкротстве кредитных учреждений.
Такова «посмертная» история банка «СБС-Агро», который до августа 1998 г. занимал среди коммерческих банков одно из первых мест по привлечению вкладов населения. Он находится под управлением АРКО, которое пытается выработать соглашение банка с кредиторами и вкладчиками, а мелкие вклады даже выдало за счет бюджетных средств. В сущности, таким путем, за счет вкладчиков и налогоплательщиков, покрываются грехи основателя и собственника банка А. Смоленского, который представляет собой одну из самых сомнительных фигур в короткой истории российских банковских «империй».
Специалисты банковского дела в целом скептически оценивают первый период деятельности АРКО. Агентство не столько занимается реструктуризацией банков в смысле восстановления их нормальных функций, сколько затыкает дыры в балансах нескольких банков, которые оно взяло под свою опеку, что означает трату весьма ограниченных средств АРКО «на оказание финансовой помощи владельцам банков» [120, с. 472].
Российские банкиры проявляют завидную ловкость в уводе активов, на которые могли бы наложить руки кредиторы и вкладчики. Много писалось о такой деятельности руководителей «Менатепа», которые перекидывали здоровые активы (исправно погашаемые заемщиками ссуды, нормальные инвестиции) в дочерний банк в Санкт-Петербурге, который юридически является самостоятельным юридическим лицом. При таких операциях на балансах «родителей» остаются, с одной стороны, фиктивные активы, с другой обязательства, которые заведомо останутся непогашенными.
Как это обычно бывает, общество уже начинает забывать о погибших деньгах банковских кредиторов и вкладчиков, да и о самих банках-«покойниках». На передний план закономерно выступают вопросы участия банков в начавшемся экономическом оживлении, об устойчивости банков, ставших новыми лидерами, о внедрении современных, соответствующих мировым стандартам методов надзора над банками. Оживление экономики в 1999-2001 гг. способствовало росту активности банков, особенно новых лидеров.
Тем не менее крах банковской системы остается, может быть, самым опасным наследием кризиса 1998 г. Доверие к банкам среди предпринимателей и населения находится на катастрофически низком уровне. Банки по-прежнему скудно вкладывают деньги в кредитование реального сектора экономики. Их активность на рынке ценных бумаг едва заметна.
Многие виды банковских операций, ставшие обычными в других странах, российским банкам практически неизвестны. Наконец, российские банки утратили даже те скромные позиции на мировых финансовых рынках, которые они занимали до 1998 г.
Возрождение экономики и становление здоровой банковской системы взаимосвязанные процессы. В больной экономике не могут нормально развиваться современные банки. Но справедливо и обратное утверждение: экономический рост невозможен без сильных и устойчивых банков.
В заключение следует сказать об острой проблеме защиты банковских вкладчиков, о которой мне пришлось много писать в последние годы. Позволю себе цитату из своей книги, вышедшей в свет в 1997г.: «Проблема защиты российских банковских вкладчиков имеет первостепенное экономическое, политическое и социальное значение... Откладывание мер в этой области в современной российской ситуации чревато серьезными опасностями» [104, с. 8]. Могу лишь с сожалением отметить, что мои опасения устрашающим образом подтвердились в августе 1998 г., когда замораживание и гибель значительной части вкладов населения стали важным элементом финансового кризиса. Нельзя, конечно, утверждать, что кризис не наступил бы в случае своевременного ввода системы страхования (гарантирования) вкладов: слишком много разных факторов сложилось, чтобы подготовить кризис таких масштабов.
Но последствия кризиса были бы, возможно, менее тяжелыми.
Поразительно то, что даже кризис не сдвинул с места неуклюжую махину российского законодательства и практики банков. Хотя Государственная дума осенью 1999 г. вновь приняла закон, который в основных чертах повторяет закон 1995 г., не вошедший в силу, судьба нового закона пока остается столь же печальной. Он не прошел через Совет Федерации и не начал действовать. Опыт многих стран показывает, что для успешного функционирования системы защиты вкладчиков необходимы: во-первых, честное сотрудничество большинства банков; во-вторых, строжайший надзор органов контроля и лицензирования над операциями банков; в-третьих, финансовая поддержка государства в случае наступления массовых страховых случаев неспособности банков возвращать вклады [121].
Пока в России, видимо, нет этих условий.
Грозит ли нам новый кризис
В свое время один коллега по исследованию «общего кризиса капитализма» сочинил такие шуточные стихи:
Товарищи, кризис наш уголь и хлеб.
Их было много и будет.
Нам жаль народов: им масса бед
Ведь мы советские люди.
Памфлет сочиняя, гребя гонорар
За кризис, распад и прочее,
Товарищ, помни: это удар
По капиталу воочию.
Теперь эта шутка вызывает разные ассоциации. По российскому олигархическому капиталу не грех ударить, но не с позиций классовой ненависти, а с позиций общенародных интересов. Естественно, российские кризисы нас волнуют больше, чем зарубежные.
Однако подтвердилась старая истина: чужая беда не выгода для нас, а большая угроза. И самое главное:
неужели мы обречены жить с кризисами Неужели нам в близком будущем грозит повторение августа 1998 года С. Глазьев в статье, заглавие которой практически совпадает с заглавием этого моего фрагмента, именно так и считает [НО]. По его мнению, предотвратить беду могут только жесткие административные меры государства: запретить, ограничить, заставить...
Можно сформулировать несколько фундаментальных положений по этому вопросу.
Первое. Создавая рыночную экономику и современную финансовую систему, Россия должна принимать во внимание соответствующие риски. К числу таких рисков относятся финансовые кризисы. Автомобилизация многократно увеличивает риск дорожных происшествий, но это не основание отказываться от автомобиля.
Это же можно сказать о рынке и современной финансовой системе.
Второе. Каждый кризис имеет собственное лицо. Повторение конкретной ситуации августа 1998 г. маловероятно. В частности, иностранный спекулятивный капитал, который сыграл заметную роль в тех событиях, вовсе не обязательно должен быть важным фактором в каком-то новом кризисе.
Но это не исключает того, что кризисная ситуация может сложиться иначе.
Третье. Государство и его политика важнейший фактор, способный предотвратить финансовый кризис или хотя бы минимизировать его тяжесть. В этой политике свое место должны занимать административные меры: контроль над движением капитала, надзор над банками, обеспечение налоговой дисциплины.
Но они должны быть подчинены макроэкономической политике, основанной на принципах рыночной экономики. Иначе с водой можно выплеснуть ребенка:
в борьбе с вредным чрезмерным либерализмом в экономике лишиться решающих преимуществ рынка. Это отбросило бы Россию в советское прошлое.
Глазьев «экстраполирует» опыт 1998 г. на будущее и видит угрозу российской финансовой стабильности в притоке спекулятивного капитала из-за границы, внезапный уход которого мог бы вызвать кризис. Судя по опыту 2000-2001 гг., это нам в обозримом будущем не грозит. Хотя акции российских предприятий действительно очень сильно недооценены, не наблюдается сколько-нибудь заметного роста зарубежных портфельных вложений в эти акции.
Других рублевых ценных бумаг, пригодных для спекулятивных вложений, на рынке практически нет, и неизвестно, когда они появятся.
