Там внизу у реки
Там внизу у реки.Старики понимают, что это не простая добыча, ведь всюду у нее жир. Через некоторое время один из них спрашивает:
Тебе не встречалась там в буше душа одного убитого?
Нет, не встречалась, вынужден соврать молодой человек.
Старики пробуют мясо, у которого совсем не такой вкус, как у обыкновенного кенгуру. Они трясут головами и цокают языками: А все-таки ты встретил там в буше душу убитого!
Выживший присваивает силу и кровь убитого им врага. Не только сам он крупнеет, даже его добыча становится жирнее и толще. Он имеет от врага самый личный и непосредственный прибыток.
Поэтому мысль молодого человека всегда устремлена к войне. Но поскольку все должно происходить На следующее утро совсем рано к городу приблизились враги, вопя и выкрикивая: Выходи к нам, небесный король, потому что мы проголодались! Выходи, мы хотим есть!
Тут поднялся мальчик и сказал: Пусть никто не следует за мной. Все оставайтесь в городе! Он вскинул самодельную дубинку и ворвался в гущу врагов, разя, налево и направо. От каждого удара падал один из врагов, пока все они не ударились в бегство.
Он уселся на кучу трупов и закричал людям в городе: Выходите и оттащите убитых! Они вышли, затянув песню смерти, и утащили 42 трупа, тогда как в городе били барабаны.
Еще четырежды разгромил мальчик врагов своего отца, пока души их не сморщились и они не явились к небесному королю с предложением мира: Сжалься над нами, о господин, оставь нас в живых! Так у него не стало врагов, и царство его распространилось на все небо.
Мальчик в одиночку справился со всеми врагами, ни один его удар не пропал даром. Под конец мы видим его сидящим на куче трупов, добытых им собственноручно.
Но не надо думать, что такое бывает только в сказке. На Фиджи для обозначения героев имеется четыре разных имени. Тот, кто убил одного человека, именуется корой. Кто убил десять, зовется коли. Убивший двадцать и тридцать соответственно виса и вангка.
Один великий вождь добился того, что ему был присвоен титул коли-виса-вангка, означавший, что он убил десять + двадцать + тридцать, всего шестьдесят человек.
Деяния таких героев, пожалуй, еще величественнее, чем деяния наших героев, ибо, убив врагов, они их еще съедают. Один вождь, затаивший на своего врага особенную злобу, поклялся Однако герой, могут мне возразить, сражается не только с врагами. Его главной специальностью, согласно преданию, являются страшные чудовища, от которых он освобождает свой народ.
Чудовище постепенно уничтожает целый народ, и никто не может от него защититься. В лучшем случае устанавливается страшное правило: ежегодно ему на съедение выдается столько-то людей. Герой, -сжалившись над населением, выходит на бой и в опасном единоборстве одолевает монстра. Благодарный народ чтит его память.
Она живет в светлом и чистом образе неуязвимого героя.
Но есть мифы, где отчетливо просматривается связь такого светлого образа с кучами трупов, причем не только вражеских. В самой концентрированной форме она выражена в мифе, записанном у южноамериканского племени yumomo. Он содержится в важном и до сих пор недостаточно оцененном собрании К. Т. Пройса и воспроизводится здесь, насколько это касается интересующего нас предмета, в сокращенном виде.
Однажды две девочки, жившие с отцом на берегу реки, увидели в воде маленькую красивую змейку и попытались ее поймать. Несколько раз она от них ускользала. Но потом они попросили отца сплести сито с особенно тонкими ячейками, поймали змейку и принесли домой.
Они посадили ее в горшок с водой и стали давать ей всякую пищу, но она от всего отказывалась. Только когда отцу во сне явилась мысль кормить змейку специально приготовленной картофельной мукой, она стала питаться по-настоящему. Сначала она сделалась толщиной с нитку, потом с кончик пальца, и девочки пересадили ее в горшок большего размера. Она ела все больше картофельной муки и стала толщиной с руку. Тогда они пересадили ее в маленькое озерко.
Она всегда была голодной и глотала картофельную муку так жадно, что чуть не заглатывала руку вместе с кормом. Скоро она стала толстой, как дерево, упавшее в воду. Она начала выходить на берег и глотать оленей и других животных, но на призыв сестер всегда мчалась к месту кормежки и поглощала картофельную муку в огромных количествах. Она вырыла себе нору под селениями и стала жрать человеческих предков, первых людей на земле. Однажды девочки позвали ее есть, она приплыла и разинула пасть так широко, что проглотила сосуд с картофельной мукой вместе с девочкой, которая его держала.
На нем гнили и разлагались люди. Он пил табачный настой и резал тело змеи изнутри так, что она испытывала сильную боль. Что со мной?
Наверное, я проглотила Деигому, Режущего, и теперь мне больно, говорила змея и вскрикивала. Теперь она отправилась к другому племени, выходила там из земли и хватала людей. Им некуда было бежать, и на реке тоже не было спасения.
В бухте, где они брали воду, появлялась змея, хватала их и утаскивала с собой. Даже когда они утром вставали на пол, змея хватала их и уносила. Отец же резал ей живот раковиной и она кричала: Откуда у меня эта боль?
Я проглотила Деигому, Режущего, и оттого мне больно.
Дух-хранитель предупредил его: Деигома, будь осторож- Люди умирали и сгнивали в брюхе. Деигома пил из табакерки и резал ее тело. Он уже долго сидел внутри ее.
С незапамятных времен он ничего не ел, а довольствовался табачным соком. Да и что ему было есть? Он пил табачный сок и, несмотря на вонь, был спокоен.
Племен больше не было, змея пожрала все живое, что было на реках под небом, и людей больше не осталось. Духи-помощники сказали отцу: Деигома, вот залив, где твое жилище. Режь теперь сильнее.
Еще два изгиба реки, и ты дома. Он взялся за раковину. Режь, Деигома, режь сильнее, говорили они.
Тут он рассек брюхо змеи, расширил отверстие и через мех на брюхе выбрался наружу прямо с своем заливе.
Выбравшись наружу, он сел. Оказалось, голова у него совсем облезла, на ней не было волос. Змея билась неподалеку.
Так он вернулся назад, проведя немыслимое время во внутренностях змеи. Он хорошенько помылся в своем заливе, пошел в хижину и увидел своих дочерей, радующихся возвращению отца.
На всем протяжении этого мифа, который приведен здесь в значительно сокращенном виде, не менее пятнадцати раз специально отмечено, как люди разлагаются на герое. Этот важный мотив приобретает буквально навязчивый характер: это разложение, да еще пожирание людей змеей вот чаще всего повторяющиеся ситуации. Деигома пьет табачный сок и поэтому остается в живых.
Это спокойствие и невозмутимость посреди разложения отличают героя. На нем могут сгнить все, кто только есть в мире, и это на него не повлияет, посреди всеобщего гниения он останется прямым и целеустремленным. Это, если угодно, невинный герой гниющие не на его совести. Но ему приходится жить и действовать во всеобщем распаде. Распад не губит его, но, наоборот, можно сказать, заставляет сохранять целеустремленность.
Концентрация трупов в этом мифе, где все действительно важное происходит в Как удается человеку спастись на войне, когда все его товарищи погибли, и что он, оставшись один, ощущает? Об этом говорится в одном из индейских мифов, записанных Кох-Гринбергом у таулипангов в Южной Америке.
Ночью враги напали на деревню, состоящую из пяти хижин, и подожгли ее в двух местах, чтобы стало светло и жители не смогли скрыться в темноте. Тех, кто выскакивал из домов, они убивали дубинками.
Один по имени Майчауле невредимым улегся между мертвыми и вымазал лицо и тело кровью, чтобы ввести врагов в заблуждение. Они решили, что все мертвы, и ушли. Майчауле остался один.
Он встал, смыл с себя кровь и пошел к другой деревне, что располагалась неподалеку. Он думал, там кто-то есть, но никого не нашел. Все жители убежали. Он нашел только лепешки из маниоки и копченое мясо и немного поел. Потом он поразмыслил, вышел из дому и пошел неизвестно куда.
Потом он сел и опять стал размышлять. Он думал об отце и матери, убитых врагами, и о том, что теперь у него никого нет. Потом он сказал себе: Я хочу лежать с моими близкими, которые мертвы.
В тоске он пошел назад к сожженной деревне. Там было много стервятников. Майчауле был знахарем и подумал о красивой девушке.
Он спугнул стервятников и лег возле своих мертвых родственников. Он опять намазался кровью, а руки держал над головой, чтобы удобно было хватать. Скоро стервятники вернулись и стали кружиться над трупами.
Потом прилетела дочь королевского грифа. И что же сделала дочь королевского грифа? Она села на грудь Майчауле.
Она хотела разодрать его тело, и тут-то он схватил ее. Стервятники улетели. Он сказал дочери королевского грифа: Превратись в женщину! Я такой одинокий, и никто мне не помогает. Он забрал ее с собой в пустой дом и там держал, как ручную птицу.
Он сказал ей: Сейчас я пойду на рыбалку. Когда я вернусь обратно, ты должна уже превратиться в женщину.
Сначала он лег среди мертвых, чтобы спастись от смерти, Удивительно, как много племен по всей Земле произошло от пар, оставшихся в живых после огромной катастрофы. В хорошо знакомой истории всемирного потопа ситуация несколько смягчена: Ной остался со своим семейством. Ему было дозволено взять в ковчег всю родню и каждой твари по паре. Но благосклонностью Господа пользовался только он: доблесть выживания, на этот раз религиозного характера, была присуща только ему, и только благодаря ему в ковчег пустили остальных. Есть более последовательные варианты той же легенды, где гибнут абсолютно все, кроме пары прародителей.
Такие повествования не обязательно связаны с идеей потопа. Иногда это бывает эпидемия, когда умирают все, кроме рдного-единственного человека, который бродит в поисках живой души, пока не натыкается на женщину или на двух женщин и не женится на них, кладя тем самым начало новому роду.
То, что он остался один, добавляет предку славы и величия. Даже если об этом не сказано прямо, все равно тот факт, что он не погиб вместе с остальными, ставится ему в заслугу. К уважению, которым он пользуется как прародитель всех ныне живущих, добавляется преклонение перед его счастливой способностью выживания. Пока он жил вместе с другими, ничто его особенно не выделяло такой же, как все.
И вдруг он оказывается в полном одиночестве. Период его одиноких скитаний изображается во множестве подробностей. Показано, как он ищет живых, но везде находит только трупы. Поняв, что в живых больше никого не осталось, он приходит в отчаяние.
Но при этом отчетливо звучит и другая нота: человечеству, начинающему сначала, он единственная опора, без его решимости начать все снова никого и ничего не было бы. Плывя в каноэ, он увидел наверху в некотором отдалении двух черных медведей, лакомящихся ягодами. Надо их застрелить, подумал он. Если я их застрелю, у меня будет пища. Мясо можно будет завялить.
А потом я посмотрю, не остался ли кто-нибудь еще. Надо сначала заготовить мяса, а потом искать оставшихся. Я ведь видел следы. Может быть, это изголодавшиеся мужчины и женщины.
Им тоже нужно поесть. Он пошел по направлению к медведям, подошел Третий род катастроф массовое самоубийство, которое, в свою очередь, может быть следствием войны или эпидемии, породил своих выживающих. Здесь нужно привести легенду ба-шш, одной из народностей банту в Родезии.
Два клана ба-ила, тотемом одного из которых была коза, а другого шершень, затеяли серьезный спор. Речь шла о том, из какого клана должен избираться вождь племени. Клан козы, к которому принадлежал предыдущий вождь, теперь лишился этого почетного права, гордость его представителей оказалась уязвлена, и они решили все вместе утопиться в озере. Мужчины, женщины и дети начали вязать длинную-длин-ную веревку. Потом они собрались на берегу, этой веревкой привязали себя друг к другу за шею и все разом бросились в воду.
Среди них был человек из третьего клана льва, женатый на женщине козе. Он всячески старался отговорить ее от самоубийства, а когда это не удалось, решил умереть вместе с ней. Случайно они оказались последними в ряду связанных. Их потянуло в воду и они уже начали захлебываться, когда мужу вдруг расхотелось умирать.
Он перерезал веревку и освободил себя и жену. Она пыталась вырваться, крича: Пусти меня! Пусти! Но муж не поддался и вытащил ее на берег.
Поэтому люди из клана льва до сих пор говорят людям козы: Это мы спасли вас от вымирания!
Наконец нужно отметить еще одно, на этот раз вполне Этот единственный, которому из глумливости сохранили жизнь, видит с дерева, как победители пожирают его соплеменников. Все, с кем он выступал в поход, либо пали, либо перешли в желудки врагов. Выживший против собственной воли, с отчаяньем в глазах он возвращается к своим.
Смысл послания, внушенный врагами, таков: Только один из вас остался в живых. Видите, как мы сильны. Не вздумайте опять бороться с нами! Однако то, что он остался один, и то, что он видел, наоборот, зажгло местью сердца соплеменников.
Караибы стеклись со всех сторон и навсегда покончили с кабрами.
Это предание, не единственное в своем роде, показывает, как ясно первобытные народы видят выживающего. Они полностью осознают своеобразие его ситуации. Они принимают ее в расчет и стараются использовать в своих конкретных целях. С обеих сторон и для врагов, и для друзей загнанный на дерево караиб правильно сыграл свою роль.
Бесстрашно осмыслив эту его двойную функцию, можно узнать бесконечно много. Мертвые как пережитые Всякий, кто занимается оригинальными явлениями религиозной жизни, не перестает удивляться тому, как велика в них роль мертвых. Ритуалы, относящиеся к мертвым, переполняют существование многих племен.
Что бросается в глаза повсюду и прежде всего, так это страх перед мертвыми. Считается, что они недовольны своим положением и полны зависти к живущим. Они мстят иногда за оскорбления, нанесенные им при жизни, но чаще просто за то, что другие живы, а они нет. Именно зависти мертвых больше всего страшатся живые.
Они стараются их умилостивить, подлащиваясь и предлагая пищу. Они готовы отдать все, что может потребоваться для путешествия в страну мертвых, лишь бы мертвые там и оставались, а не возвращались назад, неся живым страдания и муки. Духи мертвых насылают или приносят болезни, воздействуют на успех охоты и сбор урожая, вообще по-всякому вторгаются в жизнь.
Но самое страстное желание мертвецов, никогда их не оставляющее, это перетащить к себе живущих. Поскольку их волнует, что живые присвоят себе оставшиеся после них предметы обихода, считалось необходимым избавляться от этих предметов или, по крайней мере, сохранять их в минимальном количестве. Все складывали в могилу или сжигали вместе с умершим.
Хижину, где он жил, оставляли навсегда. Часто мертвеца со всеми пожитками хоронили прямо в его доме, как бы показывая, что все имущество с ним, себе никто ничего не взял. Но и это не избавляло от его гнева.
Ибо зависть мертвых касается не предметов, которые ведь можно сделать или достать снова, она касается самой жизни.
Удивительно, что это чувство приписывают мертвым всюду и при самых разных обстоятельствах. Кажется, что среди умерших всех народов господствует один и тот же настрой лучше бы нам остаться в живых. С точки зрения тех, кто остался, каждый, кто ушел, потерпел поражение.
Поражение заключается в том, что он был пережит. Он не может с этим смириться, и, вполне естественно, эту сильнейшую боль, которую вынужден был вынести сам, он старается причинить другим.
Значит, каждый мертвый пережитый. Такое отношение к мертвым меняется только в случае крупных катастроф, происходящих относительно редко, когда погибает вместе множество людей. При единичной же смерти, о которой сейчас идет речь, из семьи или группы выбывает один. Налицо оказывается масса выживших, имеющих определенные права на мертвого; они образуют оплакивающую стаю. К ощущению потери, понесенной группой, добавляется любовь, которую к нему испытывали, и эти чувства часто невозможно разделить.
Горестный плач в основе своей выражает искренние чувства. И если посторонние склонны относиться к нему с подозрением, то это потому, что ситуация многозначна по самой своей природе. Дитя мое, я ведь много раз говорила тебе не есть песок.
Я тебе никогда не давала песку, я знала, что это вредно. Ты сам его отыскивал. Я всегда говорила, что это плохо. И видишь, ты от этого умер.
Не мсти мне, ты сам ведь это с собой сотворил, что-то злое внушило тебе есть песок. Смотри, я кладу с тобой лук и стрелы, чтобы ты радовался. Я всегда была к тебе добра.
Будь и ты добр, и не причиняй мне зла.
Потом подошла рыдающая мать и стала причитать: Следом приблизился к гробу отец ребенка и произнес:
Мальчик мой, когда я тебе говорил, что нельзя есть песок, ты меня не послушался и, видишь, теперь ты мертв.
Я пошел и добыл тебе красивый гроб. Мне надо много работать, чтобы за него расплатиться. Я сделал тебе могилу в этом красивом месте, где ты любил играть. Я тебя положу удобно и дам песка для еды, теперь он не повредит, а я знаю, что ты его любишь.
Не приноси мне несчастья, лучше ищи того, кто заставил тебя есть песок.
Бабушка, мать и отец любили ребенка и, хотя он умер совсем маленьким, боятся его гнева только потому, что он умер, а они живут. Они уверяют мертвого, что не виновны в его смерти. Бабушка кладет ему лук и стрелы. Отец покупает красивый гроб и кладет в гроб песок, зная, что сын его любит.
Так трогательна эта простодушная нежность к мертвому ребенку, но есть в ней что-то жуткое она пронизана страхом.
- У многих народов из веры в дальнейшую жизнь мертвых возник культ предков. Там, где он приобрел устойчивые формы, кажется, будто люди научились усмирять собственных мертвых. Мертвые получают все, что им хочется почет и пищу и чувствуют себя удовлетворенными.
Заботясь о них по всем правилам, пришедшим из стародавних времен, их превращают в союзников. Чем они были в этой жизни, тем же остаются и теперь, занимая свое прежнее место. Кто на земле был могучим вождем, тот вождь и под землей. Во время жертвоприношений и заклинаний его упоминают на первом месте. Его чувствительность намеренно преувеличивается, ведь если ее задеть, он может стать опасным.
Он заинтересован в процветании потомства, от него многое зависит, поэтому нужно, чтобы он был по-доброму настроен. Он любит быть поблизости от своих потомков, и надо вести себя осмотрительно, чтобы по неосторожности не прогнать его отсюда.
У зулу в Южной Африке совместное существование с предками приняло особенно интимные формы. Материалы, собранные и изданные около ста лет назад английским миссионером Келлавеем, это лучшее, что можно найти о культе предков у зулу. Он дает информаторам говорить самим и ведет записи на их собственном языке.
Его книга The Religious System of the Amazulu является раритетом и поэтому мало известна; это один из важнейших документов человечества. Если жизнь идет как надо, то есть как привычно предкам: обычаи соблюдаются, жертвы приносятся, все остается неизменным, предки довольны и способствуют благополучию потомков. Если же кто-то вдруг заболеет, значит, он возбудил недовольство своих предков и должен положить все силы, чтобы выяснить повод этого недовольства.
Ибо мертвые вовсе не всегда справедливы. Они были людьми, их человеческие слабости и ошибки у многих на памяти. В снах они являются так, как это соответствует их характеру. Скончался старший брат.
Все его достояние и особенно скот, который здесь только и считается подлинным достоянием, перешло к младшему брату. Это обычный порядок наследования. Кроме того, младший брат, вступивший в наследство и принесший, как полагается, все жертвы, ничем не провинился перед мертвым. Однако внезапно он тяжело заболел, и во сне ему явился старший брат. Мне приснилось, что он ударил меня и спросил: Как вышло, что ты уже не знаешь меня?
Я ответил: Что мне сделать, чтобы ты видел, что я знаю тебя? Я знаю, что ты мой брат. Он спросил: Когда ты приносишь в жертву быка, почему не зовешь меня? Я возразил: Но я зову тебя и выкликаю все твои славные имена. Назови мне хоть одного быка, которого я убил, не позвав тебя.
Он ответил: Я хочу мяса. Я отклонил это требование, сказав: Нет, брат мой, у меня нет быков. Разве ты видишь их в загоне? Если есть хоть один, ответил брат, я требую его.
Когда я встал, то почувствовал боль в боку. Я пытался дышать и не мог, я задыхался.
Младший брат был упрям и не хотел лишаться быка из-за каприза мертвого старшего. Он сказал: Я в самом деле болен и знаю, какая болезнь меня разбила. Люди ему возразили: Если ты знаешь болезнь, то почему от нее не избавишься? Может, ты ее намеренно в себе вызываешь? Если ты знаешь, что это такое, может, ты хочешь умереть?
Потому что если дух гневается на человека, он его губит.
Младший брат возразил: Нет, господа мои! Меня сделал больным один человек. Я увидел его во сне, когда лег. Ему захотелось мяса и он явился ко мне под предлогом, что я его не зову, когда забиваю скот.
Это меня удивило, потому что я забивал много скота и ни разу не было, чтобы я его не позвал. Если ему так захотелось мяса, он мог просто сказать: Брат, мне хочется мяса. Однако же он сказал, что я его не почитаю.
Я зол на него и думаю, что он хочет меня убить.
Люди сказали: Как ты думаешь, понимает дух речи? Где он, чтобы мы могли сообщить ему наше мнение? Мы присутствовали при том, как ты забивал скот. Ты призывал его и называл славными именами, которые он заслужил за свою храбрость. Мы это слышали и, если бы возможно было, чтобы этот твой брат или какой-либо другой мертвый восстал, мы бы призвали его к ответу и спросили: Почему говоришь ты такие вещи?
Он ответил: Хорошо, господа мои, я дам ему мясо, которое он так любит. Он требует мяса. Он меня убивает. Это несправедливо.
Каждую ночь он мне снится, а потом я просыпаюсь больным. Он не мужчина, он всегда был забияка и скандалист. Так у него и было: слово и сразу драка. Когда ему что-то скажут, он сразу в крик. Потом драка, и он всему причиной.
Он ни разу не поразмыслил и не признал: Да, я совершил ошибку, я не должен был бить этих людей. Дух его такой же, как он сам дурной и злобный. Но я дам ему мясо, которого он требует. Если я увижу, что он меня отпустил и я здоров, завтра утром забью для него быка.
Но он должен отпустить меня и вернуть мне дыхание, если это он. Я не должен так задыхаться, как сейчас.
Люди согласились: Правильно, если утром ты будешь здоров, то мы узнаем, что виноват дух твоего брата. Но если утром ты будешь еше болен, то нельзя будет сказать, что это дух твоего брата; тогда это обыкновенная болезнь. Ночью явился брат и спросил: Ну, ты уже выбрал для меня быков?
Готов ты их утром забить?
Спящий сказал: Да, я убью для тебя одного быка. Почему ты говоришь, брат мой, что я никогда не зову тебя, ведь я всегда зову тебя почетными именами, когда забиваю скот. Ибо ты был храбрецом и славным воином.
Тот ответил: Я говорю это нарочно, когда мне хочется мяса. Я ведь умер и оставил тебе деревню. У тебя большая деревня.
Хорошо, хорошо, брат, ты оставил мне деревню. Но когда ты оставил деревню и умер, забил ли ты весь скот?
Нет, весь, конечно, не забил.
Так почему же теперь, сын моего отца, ты требуешь, чтобы я все уничтожил?
Нет, я не требую, чтобы ты все уничтожил. Я говорю тебе: забивай скот, но пусть твоя деревня будет большой.
Он проснулся и почувствовал, что здоров, боль в боку прошла. Он сел и позвал жену: Вставай, разведи огонь. Жена проснулась и развела большой огонь. Она спросила, как он себя чувствует.
Успокойся, сказал он, пробудившись, я почувствовал облегчение. Я говорил с моим братом и теперь выздоровел. Он понюхал табаку и снова уснул.
Снова явился дух его брата и сказал: Видишь, я тебя исцелил. Не забудь же утром забить скотину.
Утром он встал и пошел в загон для скота. У него были еще младшие братья, он позвал их, и они пошли вместе с ним. Я позвал вас потому, что уже здоров. Брат сказал, что исцелил меня. Потом он велел им привести быка.
Они привели. Приведите теперь ту бесплодную корову. Они привели.
Потом они пошли в верхнюю часть загона и стали возле него. Он произнес такую молитву:
А теперь ешьте, вы, люди нашего дома. С нами добрый дух, с которым дети хорошо растут, а взрослые остаются здоровыми. Я спрашиваю тебя, того, который мой брат, почему
